– «Наша честь в верности» – девиз войск СС, – заученно выдал Понтий.

– Это хорошо, что ты такой грамотный, – теперь уже улыбнулся Райс. В следующее мгновение он кошкой бесшумно прыгнул вперед. Оказавшись за спиной гламурного нациста, коленом надавил ему между лопаток, пальцами левой руки ухватив за глазные впадины, задрал его голову вверх и приложил лезвие к горлу. – Хочешь, покажу, как чечены нашим солдатам отрезают головы? Я там был контрактником, так что насмотрелся, как абреки с нашим братом поступают. Ну так что, хочешь?

– Не-ет, – слегка раздвинув губы, просипел Понтий.

– А за что ты решил резать наших мужиков, святых хлебопашцев, как чурок каких-то? Может, ты не Понтий, дружище, а падаль гнилая?

– Прости, хотел приколоться, глупо получилось, – теперь шепот еще больше напоминал предсмертный хрип.

– Действительно глупо, – рыкнул Райс напоследок, отпуская Понтия. – Теперь все пятеро живо к железке и укладывайте заряды под рельсы. Работать так, как учили, и смотрите, собаку не потревожьте. Все, бойцы, время пошло, двинулись.

Пятерка боевиков, не выпрямляясь во весь рост, покинула лес.

Первым полз Понтий. Мальчик-мажор активно работал своими конечностями, так что «салажата» за ним едва поспевали.

Наконец они подобрались вплотную к ровным полосам стальных рельсов, и Понтий подал условный знак. Двое боевиков, выставив перед собой автоматы, залегли по обе стороны движения, следующая пара стала разбирать куски гравия, потом штык-ножами боевики раскопали выемки под рельсами, в углубления которых заложили прямоугольные куски коричневой биомассы. После чего засыпали заряды песком и гравием, придав полотну первоначальный вид.

Группа поспешно уходили с места «диверсии». Один из молодых боевиков поравнялся с Райсом и тихо спросил:

– А что, если наши муляжи обнаружат обходчики?

– Не обнаружат, – ответил Райс. – После первого же дождя от муляжей ничего не останется. – Видя недоумение в глазах подчиненного, пояснил: – Это хозяйственное мыло, у моей тетки в чулане лет сорок лежало. Вот видишь, наконец пригодилось.

– Магистр не зачтет эту акцию, мост ведь мы не взорвали, – встрял второй «салажонок».

– Зачтет, – заверил его старший. – Нашей целью было не уничтожение моста, а диверсия возле него. Внимательней нужно быть, когда ставят задачу.

Понтий, до сих пор хранивший молчание, видя, что у старшего настроение значительно улучшилось, также приблизился к нему.

– Слышь, Райс, я тут через одного чувака по случаю прикупил парочку взрыв-пакетов и помповик с патронами. Может, устроим на выходных лумумбам карнавальную ночь в Северной Пальмире?

Райс уже напрочь выбросил из головы недавний инцидент и поэтому, с интересом посмотрев на Понтия, задумчиво протянул:

– Помповик – это интересно...

– Ты пойми, Григорий, в компании больше ловить нечего. Она уже окоченевающий труп, – держа в правой руке массивный пивной бокал, проникновенным голосом убеждал собеседника вальяжный мужчина. В нем чувствовался настоящий породистый урожденный номенклатурщик, такой в своей жизни не поднимал ничего тяжелее пачки денег. Даже в студенческие годы пухлощекий умудрялся откупаться от стройотрядов. Полной противоположностью пухлощекого был его собеседник, гигант почти двухметрового роста с квадратной челюстью, крупным славянским носом «картошкой» и до зеркального блеска выбритым черепом. В отставном капитане третьего ранга морского спецназа Григории Пройдесвите даже за дорогой стильной одеждой чувствовалась агрессия и мощь потомственного кубанского казака.

Теперь бывший партийный функционер и бывший подводный диверсант были коллегами, оба занимали высокие должности в одной из крупнейших нефтяных компаний России «Андерсен и К». Они сидели в центре Москвы в уютном пабе со смешным названием «Кролик Роджер» и смаковали темное густое пиво. Со стороны могло показаться, что эти двое проводят время за дружеской беседой. На самом деле разговор был серьезный и деловой.