Ряд независимых расследований этого преступления, проведенных в последние годы, позволил выявить круг лиц, причастных к заговору. Центральными из них были Линдон Джонсон и директор ФБР Эдвард Гувер. Замешанными в организации физического устранения президента оказались также специалисты ЦРУ и израильской разведки «Моссад». Это «сотрудничество» определило дальнейшее отношение американского руководства к атомной проблеме Израиля. Линдон Джонсон, ставший после смерти Кеннеди президентом США, публично заявил, что реактор в Димоне действительно предназначен для мирных целей. Более того, он сразу же отдал распоряжение ФБР прекратить разработку созданной агентурой «Моссада» в США в 1959 году компании NUMEC, которая нелегально переправила в Израиль 266 кг обогащенного урана, похищенного из военных арсеналов США. А также дал указание закрыть начатое при президенте Кеннеди расследование деятельности фирмы «Перминдекс» (Permindex), также созданной «Моссадом»[124]. Она базировалась в Риме и осуществляла тайные поставки в Израиль как обычного вооружения, так и расщепляющихся материалов. Главным акционером компании являлся директор женевского банка «Банк де креди интернасьональ» – ветеран «Моссада» – Тибор Розенбаум, а исполнительным директором – канадец Луис Блумфелд. Последний был ключевой фигурой еврейской диаспоры в США и Канаде и представитель интересов клана Бронфманов в коридорах власти в Вашингтоне. В совет директоров «Перминдекс» входил также двойной агент ЦРУ и «Моссада» Клей Шоу. Позднее, вместе с другими агентами ЦРУ – Дэвидом Ферри и Ги Бэнистером – он предстал перед судом по обвинению в «заговоре с целью убийства президента США». Прямым свидетельством вовлеченности «Моссада» в убийство президента Кеннеди являются откровения участника заговора, сотрудника ЦРУ Фрэнка Стерджиса – бывшего офицера Армии обороны Израиля «Хагана». К слову сказать, не последнюю роль Стерджис играл и в создании антикубинской террористической организации «Международная антикоммунистическая бригада» (МАБ) в Майами. Причем активную помощь в этом ему оказывал заместитель директора «Моссада» Йехуда Сиппер[125].

Но вернемся к ядерному центру в Димоне. Последующие попытки поднять завесу секретности вокруг атомной программы Тель-Авива неизменно терпели провал. В 1974 году заместитель директора отдела ЦРУ по науке и технологии Карл Даккетт на Комиссии по ядерному надзору попытался было заявить, что у Израиля есть программа создания ядерного оружия, но получил приказ от главы ЦРУ Ричарда Хелмса не распространяться о своих предположениях.

Все точки над «i» были поставлены 5 октября 1986 года, когда в «The Sunday Times» была опубликована статья, в которой бывший сотрудник завода в Димоне Мордехай Вануну детально описал израильскую программу создания ядерного оружия[126]. К этому времени, по его словам, Израиль уже располагал примерно 100–200 ядерными боеголовками.

Таким образом, Израиль стал нелегальным членом «атомного клуба», шестым после США, СССР, Англии, Франции и Китая, хотя официально об этом не заявлял. Это, впрочем, не ставилось и не ставится Израилю в вину мировым сообществом, в отличие от последующих репрессий по отношению к Северной Корее, Ираку и Ирану.

В то же время Израиль продолжал прилагать большие усилия по нейтрализации военных программ арабских государств, в первую очередь Египта. Одна из таких операций, получившая название «Каир», была предпринята агентами «Моссада» и израильской военной разведки «Аман» в 1962 году. Она была направлена против специалистов из ФРГ, работавших в военно-промышленном комплексе Египта.