Почти одновременно с рассказом Искры Зина закончила своё выступление. Её рассказ был менее интересен и предназначался скорее для роботов, чем для людей. Всё, о чём обе говорили, Андрон прекрасно понял и усвоил, несмотря на одновременность событий.

– Ну что, есть у кого-то вопросы, комментарии? – громко обратилась Алевтина к конкурсантам. – Вы должны вести себя как люди: свободно общаться, высказывать своё мнение, спорить. Это вам будет в плюс.

Робот, сидевший во втором ряду в рабочей одежде с вилами и делавший вид, что грызёт семечки, встал, прислонил вилы к стулу, протянул соседу горсть семечек: «На, подержи», прошёл вперёд, попросил у кого-то из стоящих у стены кепку и вышел на сцену. Затем, недолго думая, бросил со всей силы кепку на пол:

– Да что же это такое творится-то, товарищи-граждане хорошие?! – выпалил он эмоционально, поднял кепку и снова бросил на пол. – Что же это происходит?! – Затем опять поднял кепку, спокойно отдал её хозяину, вернулся на место, забрал у соседа семечки и как ни в чём не бывало уселся.

– Яго его зовут, – продолжила информировать Андрона Искра. – Рабочий робот для помощи по хозяйству людям: огород вскопать, что-нибудь помочь построить, сломать и так далее. Общению с людьми обучался на старых советских фильмах, поэтому разговаривать с ним иногда очень трудно, да и ни к чему. Ещё и восприятие на слух страдает. Зря он сюда пришёл. Шансов никаких.

– Странное для робота имя. Скорее, театральное.

– Робот-работник, другими словами, роботяга, то есть робот Яго.

– Понятно.

– А в чём, собственно, дело? – спросила Алевтина у Яго. – В чём претензия?

– Ни в чём. Просто спросил.

– Вы должны не просто копировать то, что люди говорят, а делать это со смыслом. Иначе это выглядит очень глупо.

Робот из третьего ряда с кличкой Штепсель, имевший допотопный вид: угловатый, металлический, изрядно помятый, добавил:

– И когда тебе кричат: «Наших бьют!» – это не просто информация, это призыв. Надо было мне вчера помогать от хулиганов отбиваться, а не выражать соболезнование. – И, пытаясь приладить какую-то металлическую пластину, открепившуюся от руки, обратился к присутствующим:

– Есть у кого-нибудь гайка на 6?

В ответ услышал дружное «нет».

– И, кстати, световозвращатель свет возвращает, а не жену. Голеностоп – это сустав, а не команда для Галины, и если люди тебе говорят, чтобы ты не выходил из дома, то это значит у них, что выползать, вылетать, выпрыгивать тоже нельзя, то есть нельзя покидать дом, – назидательно заговорила дама в шляпе с первого ряда. – От этого Яго одни только недоразумения. Постоянно слышу жалобы на него от людей.

– Знаете что?! – возмутился Яго. – Не быть вам никогда людьми! Нет у вас взаимопонимания, взаимовыручки. В то время как всё человечество стремится…

– Так, хватит, – прервала его Алевтина. – Это уже перебор. Давайте продолжим. Кто там у нас следующий?

На этот раз перед микрофоном оказался очень даже солидный робот. В деловом костюме: пиджак, галстук – всё как полагается, да и вёл он себя подобающим образом.

– Гигабайтов Кубит Индустриевич, – представился он.

По залу прокатился смешок. Андрон сразу же вычленил тех, у кого робот вызвал веселье. Это были люди. Их было немного. В зале были в основном роботы, некоторых из них легко было узнать по внешнему виду, некоторых труднее, некоторых практически невозможно, к их числу принадлежали Андрон, Робин и Дигги. Но всё-таки часть из очень человекоподобных можно было распознать, например, по тому, как они стоят или разговаривают. Многие стоят неподвижно, как вещь, не пытаясь имитировать микродвижения тела для поддержания равновесия. Впрочем, большая часть из примерно сорока роботов, находившихся в зале, сидела. Сидели в основном те, у кого не совсем хорошо обстоят дела с равновесием. А то бывало, что подлые, по мнению некоторых роботов, люди специально роняли в толпе кого-нибудь из плохоустойчивых роботов на других, чтобы повеселиться, глядя на цепную реакцию падений неуклюжих человекоподобных созданий. А ещё продвинутые роботы могли вести беседу без лишних пауз, необходимых другим на обдумывание; они могли предвосхищать мысль собеседника, исходя из уже сказанного, а также из того, как это сказано, и при необходимости даже перебивать.