Собственно, они и помогли Ивлиеву растопить лед в отношениях с послом. По просьбе Николая Васильевича командование эскадры на День Военно-морского флота пригласило посла Виноградова и устроило ему такой прием – с флагами расцвечивания, оркестром на пирсе, строем моряков в белой парадной форме, торжественным подъемом государственного флага и, конечно же, с праздничным обедом в кают-компании, – что сердце старого дипломата дрогнуло.

К сожалению, установившиеся деловые отношения продлились недолго. Посол Виноградов заболел и срочно выехал в Москву. Временно его обязанности исполнял советник-посланник Владимир Поляков, с которым у Николая Васильевича были товарищеские отношения.

Так, повинуясь приказу начальника ГРУ, адмирал Николай Ивлиев выполнил первую важнейшую задачу, поставленную перед ним.

Однако неспроста Египет в ту пору считался «горячей точкой». Обстановка в стране была напряженной. После разгромной для арабского мира шестидневной войны 1967 года израильские ВВС наносили безнаказанные удары по Каиру, Александрии, Асуану. Египетские войска отвечали артиллерийскими обстрелами опорных пунктов врага, расположенных на оккупированном Израилем восточном берегу Суэцкого канала. Египтяне называли это «войной на истощение», хотя подобные операции ощутимых результатов не давали.

1970 год, первый год пребывания Ивлиева в Египте, преподнес еще один сюрприз: в сентябре скончался президент Гамаль Абдель Насер. Его смерть обернулась большой утратой не только для египетского народа и всего арабского мира, но и для советско-египетских отношений.

Насер ушел из жизни в тот решающий момент, когда ему лично удалось сделать, казалось бы, невозможное: собрать за столом практически всех арабских лидеров, которых раздирали непримиримые противоречия. Но эта тяжелая борьба за преодоление распрей среди арабов оказалась губительной ношей для Насера, страдающего болезнью сердца.

На похороны съехались государственные делегации со всего мира. Советскую делегацию возглавлял председатель Совета министров СССР Алексей Косыгин.

«В столице творилось невероятное, – вспоминал Ивлиев, – все улицы запружены народом. Женщины в истерике рвали на себе волосы, люди падали с мостов в Нил. Крики, вопли, беспорядочное движение всюду: смешались машины, люди, верблюды. Не только население столицы, но массы народа, приехавшие из других городов, вышли на улицы.

Не имея представления о масштабах хаоса, творящегося на улицах, мы с водителем выехали на нашем “Шевроле”, направляясь к посольству, чтобы присоединиться к нашей делегации.

Водитель пытался избегать многолюдных улиц, но по мере движения нас все больше сдавливала многотысячная толпа. Рассерженные появлением инородного предмета, препятствующего потоку, люди стали колотить по корпусу машины кулаками и палками. На капот и крышу взгромоздились четверо дюжих арабов. К счастью, мы успели поднять стекла окон и закрыть двери, иначе обезумевшая толпа могла вытащить нас наружу с непредсказуемыми последствиями.

Я приказал водителю продолжать движение, чего бы это ни стоило. Наконец мы добрались до линии бронемашин, преграждавших путь толпам у самого дворца. Увидев меня в форме советского адмирала, солдаты очистили нашу машину от непрошеных пассажиров и эскортировали в глубь дворца в безопасное место».

После похорон Насера его кресло занял Анвар Садат. Началась новая эпоха для Египта. Малообразованный, ничем себя не проявивший во время правления Насера, он оставался в тени и был малозаметной фигурой. Однако оппоненты Садата плохо изучили его. Став у руля правления страной, он окажется на редкость хитрым и изворотливым. Садат не только освободится от своих политических противников, но и обвинит их в предательстве и бросит в тюрьму.