– Пароль какой? – спросил Хип, дергая своего нового приятеля за рукав и движением руки приказывая оставаться на месте.

– «Трезор». Отзыв – «Маша»! – моментально отозвался Сид, садясь на корточки. Кинув взгляд на приятеля, Хип обнаружил на его широченной спине два ранца, один ниже другого, а на груди рюкзак, к которому приторочена трофейная винтовка.

«Молодец парень! Держится из последних сил, но не ноет и не просит поблажек!» – оценил Хип поведение Сида, внимательно всматриваясь в окружающее пространство. В десяти метрах виднелись кусты, но больше ничего не просматривалось.

Хип скользящими шагами пошел к кустам, заходя справа.

В метре от кустов Хип остановился и внимательно прислушался, осторожно втянув носом воздух. Пахло дождем, мокрой листвой и человеческой кровью. Не сильно, но все-таки пахло. Еще пахло тушенкой, кофе и прогорклым мужским потом по меньшей мере двух человек. И самое главное, еле заметно пахло французскими духами «Коти».

Хип присел и снова втянул носом воздух. Человеческой кровью пахло, но и гниющей раной тоже.

Из кустов высунулась рука, поставила на землю солдатский котелок и тут же убралась. Дождевые капли звонко и весело застучали в дно котелка.

«Рука тонкая, похоже, женская. В сорок третьем году вроде еще не было приборов ночного видения… Или уже были?» – попытался припомнить Хип, и тут в кусте образовалось окошко, в которое вылез толстый ствол, пошел влево и без всякого предупреждения произвел два выстрела. Хип схватил ствол правой рукой, дернул на себя и резко толкнул обратно, продолжая его удерживать. В кустах кто-то пискнул, и ствол отпустили.

Хип только успел вытащить длинную винтовку, как часть кустов, примерно в метр шириной, раздвинулась, из проема выскочил щуплый мужик со штыком, присобаченным к чему-то стреляющему, и молча кинулся на боевого пловца с явно враждебными намерениями.

Крутанувшись на месте, Хип отбил штык ногой и влепил прикладом только что реквизированной винтовки в лоб супостату, явственно услышав, как хрустнули шейные позвонки врага, улетевшего назад, в проем меж кустов. И тут же упал на землю, сбитый сильным ударом чего-то острого в спину. Штык или нож не пробил кевларовую куртку гидрокостюма, но, разом сбив с ног, причинил боль.

«Качественно бьют, сволочи! Один и тот же инструктор руку ставил! Изверги! Но как он меня увидел?» – недоумевал Хип, отлетая на три метра влево.

Перекатившись через голову, он не выпустил из рук винтовку. Изо всех сил он ударил ею по коленям врага. Так что второй нападавший, по виду настоящий амбал, негромко хрюкнул и ничком упал на землю.

Хип не стал проверять его жизнеспособность, а, встав на четвереньки, быстро побежал к НП – наблюдательному посту, располагавшемуся в странных кустах, которые так легко могли менять свою форму.

В маленьком, не больше восьми квадратных метров помещении с деревянным полом из обстановки – лишь стол и кровать. На полу ничком лежал худощавый парень в уже знакомой пятнистой форме Армии Крайовой. Хип первым делом приложил два пальца к шее бедолаги, через секунду определив, что пульс не бьется.

Едва Хип начал подниматься, как под кроватью раздалось шуршание.

Сдвинув шерстяное армейское одеяло, Хип обнаружил, что под кроватью лежит коренастый мужик в гражданской одежде, с бородой лопатой, скованный тремя парами наручников. Во рту у него находился заводской резиновый кляп со сдвоенными тесемками, идущими на затылок.

– Подожди! Не до тебя сейчас! Надо ключи от наручников найти! – негромко бросил Хип, отмечая на столе полупустую бутылку шнапса, керосиновую лампу, открытую килограммовую банку русской тушенки и самое главное – большую медицинскую спиртовку, на которой стоял многолитровый медный чайник.