– Господи, Джордж, не заводись, – вздохнула Энн. – Это уже даже не смешно. Только и слышно: мой остров, мой остров! Ну ладно, пусть твой. Пусть он даже миллион раз твой, но неужели тебе так жалко уступить его на время отцу? В самом деле, неужели так жалко? Вы бы только видели, тётя Фанни, что с ней творилось, когда она получила от вас письмо. Она так кричала, что мне захотелось куда-нибудь сбежать и спрятаться!

Все рассмеялись. Но только не Джордж и её мама. Тётя Фанни выглядела очень грустной. «Джорджина всегда была очень трудным ребёнком, – вздохнула она про себя. – Она так похожа на своего отца: те же манеры, та же вспыльчивость, резкость, тот же категорический тон. Но при этом ещё ранимость, обидчивость. Квентин конечно же был не прав, не поговорив прежде с дочерью. С другой стороны, она всё же девочка, девушка, будущая женщина. Пора бы научиться вести себя мягче, спокойнее, женственнее».

Джордж заметила расстроенное лицо матери, и ей сразу стало не по себе. Он бросилась к ней и обняла.

– Прости меня, мама, я, кажется, была не права. Я постараюсь быть сдержаннее, нет, правда. Я понимаю, у папы важная работа. Я всё понимаю. И я очень рада, что завтра мы поедем на остров вместе.

Джулиан ободряюще хлопнул Джордж по плечу:

– Молодец, Джордж! Учитесь, господа, как нужно признавать свои ошибки. Вот так, красиво и с достоинством. Ты, отличный парень, Джордж!

Джордж расцвела в улыбке. Это был для неё высший комплимент. Но теперь уже обиделась Энн. Обиделась за всех женщин сразу.

– Но почему, если отличный, то сразу «парень»? Можно ведь сказать «отличная девочка». Девочки, представьте, тоже умеют красиво и с достоинством уступать. И даже изящно выйти из спора.

– Ну что, теперь будем спорить, кто лучше выходит из спора? – рассмеялась тётя Фанни. – Будет вам! Нашли тему для спора! Вот мы и приехали. Лучше полюбуйтесь, какой красивый у нас дом, как затянуты плющом его стены. Весь дом утонул в зелени. А в палисаднике расцвели примулы и нарциссы тоже вот-вот распустятся.

Всё это было замечательно, но ребята вообще мало внимания обращали на цветы. Все спешили в дом, и Тимоти, как всегда, впереди всех. На пороге их уже встречала кухарка по имени Джоанна. Это была толстая пожилая женщина, которая жила в рыбацкой деревне, но иногда приходила помогать тёте Фанни по хозяйству. Вот и сейчас её попросили прийти и покухарить, пока дети будут жить в Киррин-Коттидж. Толстая Джоанна очень любила детей, да и Тима тоже, а тот её просто обожал, и нетрудно было догадаться почему. Пёс прыгал вокруг неё и громко, заливисто лаял, призывая поскорее подать ему миску самых аппетитных костей.

– Ну не лай, не лай, я оглохну от тебя, – добродушно ворчала на собаку Джоанна. – Дай мне сначала поглядеть на детей. Боже праведный, как вы все выросли! А Энн стала такая взрослая, прямо девица на выданье!

Энн густо покраснела. Ей очень понравилось, что её назвали взрослой, но ещё она не совсем понимала, что значит «девица на выданье». Хотя смутно уже о чём-то догадывалась.

Джулиан, поздоровавшись с кухаркой, вернулся к коляске и начал помогать тёте Фанни разгружать багаж. Потом вместе с Диком он перенёс вещи на второй этаж, где находились детские комнаты. Энн тоже побежала наверх, чтобы проверить, где она будет спать. Комната Джордж, в которой им предстояло жить вместе, была просторная, чистая, светлая, с двумя окнами. Одно окно выходило на вересковую пустошь, что расстилалась прямо за домом, зато из другого был виден кусочек моря. Чудесно! Просто чудесно! На языке вертелась песенка из какого-то фильма, и Энн невольно мурлыкала её, пока разбирала и раскладывала свою одежду.