До свадьбы оставалась неделя, а я, будто голову потерял, желая одного – смотреть в её глаза и дышать ароматом её кожи, пахнущей до одурения мною любимой черешней.

Немного ощущая себя маньяком, целый день ходил за девушкой, вызвавшись самолично показать ей все отделы компании, а потом предложил отметить, так сказать, вливание её в наш дружный коллектив.

Желание прижать её к себе и не отпускать, упиваясь простым объятием напугало меня настолько, что я говорил тосты один за другим, как только мы оказались в шумном клубе.

«Где я её видел?» – всё время задавался вопросом, пока к нам не подскочила Дементьева, круша полностью тот образ ангела, который я себе создал, не имея сил оторваться от обладательницы тёмных глаз, затягивающих своим чёрным омутом.

«Стриптизёрша!» – это было настолько жестоко… с моим-то к женщинам отношением, утвердительно взращённым шовинистом-отцом, что стаканы стали пустеть с ещё большей скоростью, когда Янка, выразительно посмотрев на меня, испарилась.

Я до сих пор не мог вспомнить, что случилось в ту ночь, однако в понедельник, едва придя на работу, вызвал новенькую к себе, желая извиниться. Мне было безразлично, какой у девушки сексуальный опыт за плечами… с её-то работой! Мне просто хотелось быть с ней.

В воскресенье долго разговаривал с Тиной, сначала злой, как бизон, а потом внезапно ставшей заискивающе влюблённой, когда я предложил ей отменить свадьбу. Королёва даже причину своей злости мне не сказала!

И вот, когда Смирнова вошла в кабинет, я растерялся, встретившись с её взглядом.

В нём больше не было восторженности и счастья, которое, казалось ещё в пятницу, могло охватить своими размерами весь Земной шар. На моё предложение встретиться сегодня после работы, Катя ответила отказом. Очень грубым. Ещё с презрением высказав, что думает о мужчинах, приглашающих на свидание девушек, в то время как у самих – свадьба через пять дней.

Не привыкший что-то объяснять или извиняться… тем более, когда такой выговор был заслужен, решил отступить… а потом Тина сказала, что беременна…

Свадьба прошла, словно в бреду. Отец сиял, как начищенный чайник… это потом выяснилось, что с беременностью вышел фальстарт. Задержку Королёва истолковала в свою пользу, попросту разведя и меня и моего отца – миллиардера, как последних лохов.

Не прошло и полгода, как я решил развестись, раздражаясь одним видом Тины на своём диване!

А потом пришла она… Смирнова… беременная от какого-то ушлёпка!

Я в шоке глядел на её животик и не понимал, как мог просмотреть такие изменения в теле девушки, взглядом к которой обращался снова и снова. Нет, я заметил, что Катя стала одеваться как-то иначе, но её мягкий образ только ещё больше нравился мне, даря хотя бы моральное удовлетворение от возможности наблюдать за её плавными движениями, лёгкой походкой и нежным мечтающим взглядом, появлявшимся в её глазах всякий раз, когда она уходила мыслями в себя.

– Я иду в декрет… – отморозила тогда мой хладный труп блондинка тремя словами.

Стыдно признаться, но я возненавидел её! Именно она окончательно уничтожила образ ангела, с таким трудом мною отреставрированный.

Но напугало меня другое.

Разглядывая её изменения в теле, желание меня не отпустило. НАОБОРОТ!!! Я хотел её ещё сильнее!

Меня словно кипятком кто сверху поливал, когда я видел её небольшой животик. Хотелось развернуть девушку к себе спиной, и жёстко…

«Господи! Я – извращенец!!!»

Лихорадочно подписав документ, отпустил Смирнову, боясь даже поднять глаза на её удаляющуюся спину, впервые ощущая пылающие на лице щёки.

– Катенька, – донёсся за дверью кабинета голос Радовой, моей незаменимой помощницы,