Районным центром стал поселок Мотыгино. Это старинная деревня на берегу Ангары давно была местом расселения людей, которые немного вели сельское хозяйство, заготовляли сено для лошадей, обслуживающих золотые прииски, ямщичили, занимались рыбной ловлей – в общем, вокруг этой деревни кучевались так называемые ангарцы, сходные говором и укладом жизни. Районным центром Удерейского района Мотыгино стало недавно, после того как надоело районному начальству жить в Южно-Енисейске, это на 100 километров севернее, среди пустынных золотых приисков. Оно, начальство, тогда воспользовалось реформами Хрущева, призывающего все бросить на сельское хозяйство, приблизить к нему партийное руководство. В районе в середине 1950-х годов было двенадцать небольших умирающих колхозов, потом их стало восемь. Вот под вывеску укрепления сельскохозяйственного производства и добились власти перевода центра Удерейского района из Южно-Енисейска в д. Мотыгино, назвав ее поселком городского типа. К тому времени здесь прочно осела АГРЭ, которой выделили микрорайон – земли вдоль Ангары. Конечно, условия проживания людей здесь были во многом лучше, чем на Севере.

Но к моему приезду в Мотыгино для постоянного проживания здесь не было никаких минимальных удобств для нормального функционирования районных организаций. Аэродром с грунтовым покрытием для приема небольших самолетов располагался на острове, ежегодно весной и осенью было проблемой попасть на этот остров, да и в другое время года нужно иметь какой-то постоянный транспорт для доставки на него пассажиров. А еще нужно учесть, что самолеты из-за метеоусловий летали нерегулярно, других же наземных связей с Большой землей не было. Теперь еще добавился бездорожный Северо-Енисейский район.

Связь с краевым центром осуществлялась по радио, с большими помехами. Нельзя было вызвать абонента и нормально переговорить. Все разговоры можно было подслушать, телефонная связь была только с Раздольным и Южно-Енисейском. И та часто обрывалась из-за сгнивших столбов. Район не имел своей нефтебазы для обеспечения горючим хозяйственных организаций и личного транспорта, лишь крупные организации имели свои емкости и сами его завозили на свои нужды (АГРЭ, комбинат, леспромхозы). В райцентре не было централизованного снабжения электроэнергией. Питались кто как и где может от дизельных установок. Жилье строили только в разведрайоне, и то за счет средств на временное строительство, совершенно не было объектов социально-культурного направления. Все школы и больницы размещены в старых деревянных неприспособленных помещениях, где все валилось. Не было Дома культуры, спортзала, гостиницы. Водой население обеспечивалось за счет Ангары, ее возили бочками. Даже после Cеверо-Енисейска все это мне казалось настоящим убожеством. Райком партии хотя и находился в центре поселка, но размещался в деревянном здании барачного типа. В общем, за что ни возьмись – ничего нет.

Не было холодильника при сезонном завозе продовольственных товаров, хлебозавода, хотя пекарен было несколько и хлеб местные умельцы выпекали отменный, не было мало-мальского рынка. Правда, снабжение продуктами питания в поселке было сносным за счет трех торговых организаций, которые могли между собой в некоторой степени конкурировать – золотопродснаб, райкоп и орсы геологов и лесников.

На районной объединенной конференции при тайном голосовании я лично получил всего два голоса против. Этим доверием мне, малоизвестному тогда молодому партийному руководителю, конечно, давали аванс. Нужно было его отрабатывать конкретными и видимыми результатами в работе района.