— Ну, конечно! Ведь так лучше.

— Лучше, — согласилась я. — Ладно, я подумаю. 

Спорить на эту тему сейчас было совершенно бессмысленно. А мое расплывчатое согласие даст мне небольшую отсрочку. Беременный же мозг сестры буквально через десять минут уже переключится на что-то другое. Это лучше, чем я скажу ей твердое нет, и мы будем спорить добрые полчаса и искать причины, чтобы изменить мой ответ в положительную сторону.

— Ты не поверишь, но… я снова хочу есть, — заявила Алла с таким невинным лицом, как будто это не она съела три часа назад несколько огромных бургеров. — Тут недалеко есть хорошее место. Я плачу, поехали?

— А как же мамины изыски и кулебяка? — я тяжело вздохнула, понимая, что спать пораньше я сегодня не лягу.

— И на нее место еще останется! — заверила меня Алла.

Через двадцать минут мы сидели в ресторане в двух шагах от Невского проспекта. Я не стала ничего заказывать и ограничилась чашкой вкусного кофе, наслаждаясь красивым видом на Казанский собор из панорамных окон.

Внезапно Алла выпрямилась, будто выглядывая кого-то и, подняв руку, помахала воскликнув:

— Антон!

У меня сразу в памяти всплыли утренние переглядки мамы и сестры на нашей кухне, и я закатила глаза. Попалась Ульяна на крючок, как дурочка! Мне стоило осмотрительнее себя вести, но я даже предположить не могла, что в кафе меня будет ждать такая подстава. Сложить все один к одному не составило большого труда, а слишком долгое отсутствие сестры в туалете, куда она пошла якобы освежиться, сразу должно было вызвать у меня кучу подозрений. 

Я до последнего запрещала себе обернуться в ту сторону, куда Алла смотрела горящим взглядом, и едва сдерживалась от неприятных слов в адрес сестры. В свах с мамой задумали играть? Аллу замуж отдали, и теперь меня нужно было пристроить? Только я сама себе найду жениха, когда почувствую в этом потребность. Пока же в моей жизни был один мужчина — мой сын. И менять я ничего не собиралась.

13. 13

Ульяна 

— Я так понимаю, с мамой вы спелись, и мои желания вам безразличны?

Алла перевела на меня недовольный взгляд, а я снова ощутила себя бедной родственницей. Я долго молчала, но вовсе не потому, что боялась открыть рот, а потому что меня не слушали и не слышали. Какой смысл стучать в закрытые двери? А свое право под солнцем в собственной семье я не отвоевывала, потому что тепла и света получала мало. За что бороться?

— Ты сама себе долго будешь принца подбирать, а Долин — классный мужик. Объездишь жеребца, — отчеканила Алла и снова помахала мужчине рукой.

Я могла бы прямо сейчас встать и уйти и, собственно, так и намеревалась сделать, но Алла заметила это и схватила меня за руку.

— Не понравитесь друг другу — разойдетесь как в море корабли. Это всего лишь на полчаса. В каком свете ты меня выставишь, если уйдешь сейчас?

— Ты сама создала эту ситуацию. Всему же есть предел! Объезжай жеребца сама! Я твоя младшая сестра, а не Барби, в которую ты решила поиграть. 

— Пожалуйста, Ульяна. Я же как лучше хочу. Ну что ты так злишься? У тебя же нет никого. Нет? Или есть? — Алла подняла одну бровь.

— У меня нет никого, но ты в курсе, что есть такая поговорка: не делай добра. 

— Клянусь, в последний раз, — Алла примирительно подняла руки. — Дело уже сделано. Ты поставишь меня в неловкое положение, если уйдешь?    

Попытки воззвать меня к совести раздражали только сильнее. Это у Аллы ее не было, и для начала необходимо было спросить чего хочу я, а потом принимать решения.

Тяжело вздохнув, я подняла лицо и заметила мужчину, поравнявшегося с нашим столиком, и от шока села обратно за стол. Я сразу вспомнила его: он приставал ко мне в тот вечер, когда я уехала из клуба с Сергеем.