Домой приехала поздно и с испорченным настроением. А я так надеялась, что сегодня получиться побыть с дочкой. Но все, на что меня хватило, это выйти с Никой на детскую площадку. К счастью, мы обе обожаем качели. Поэтому просто сели на одну большую и качались, пока не начало темнеть. Потом легкий ужин, душ, и Ника отправилась в постель. Подождала, пока она уснула, и тихонечко ушла на кухню. На самом деле, это всего лишь малюсенькая комнатка с плитой, столом и мини-холодильником. Зато здесь можно посидеть в одиночестве с чашкой чая и грустными мыслями…

Травяной чай давно остыл, печенье так и осталось нетронутым, а я даже не заметила, что плачу. Причина проста и банальна – представила, как Ник развлекается с кем-то из коллег. И сразу расчувствовалась. Странная реакция, думала, давным-давно все прошло. Растворилось в прожитых годах, в пережитых трудностях. Но стоило ему появиться, и я снова страдаю…

К утру мое настроение не улучшилось, еще и Ника встала с заложенным носом. Верный признак начинающегося ОРВИ. Температура в норме, поэтому отвела в сад и позвонила няне. Предупредила, чтобы забрала пораньше и последила за самочувствием подопечной. Беренис – отличная няня, нам с ней очень повезло. Вот только к детским болезням здесь относятся немного иначе. Я же всегда сильно тревожусь, когда дочка заболевает.

До галереи добралась ровно к девяти. Так сильно не хотелось расставаться с Никой. А обычно прихожу раньше хотя бы минут не двадцать. И странное совпадение – именно сегодня мадам Тома решила зайти ко мне с самого утра. Виновато улыбнулась ей и поспешила открыть кабинет.

– Доброе утро, – проговорила с виноватой улыбкой. – Извините, Никуся, кажется, собралась разболеться. С няней общалась с утра.

– Доброе, Алиса, – арт-директор вошла и села на единственный свободный стул. – Надеюсь, с твоей дочкой все будет в порядке.

Мадам Тома сказала это достаточно громко и с чувством. Она очень тепло относится к моей дочери. И не только к моей. Частенько она передает подарки детям сотрудников. А на Рождество обязательные презенты от галереи. И все бы ничего, но именно в этот момент в открытую дверь вошел Воронцов. Остановился на пороге, как вкопанный. Я тоже замерла в ужасе с сумкой в руках, которую не успела убрать в шкаф.

– Доброе утро. Я сейчас вернусь, только стул возьму.

– Конечно, Ник. Мы ждем, – ласково проворковала мадам Тома.

Я без сил опустилась в свое кресло. Он слышал… Точно слышал, никаких сомнений! И что теперь делать?

Все внезапное совещание прошло для меня словно в тумане. Я на автомате отвечала на вопросы, дергано и торопливо печатала и показывала документы. А в голове только одна мысль – что, если Воронцов уцепится за мои неосторожные слова?

Кое-как я выдержала эту пытку. Арт-директор, впрочем, быстро почувствовала, что я не состоянии полноценно работать и ушла. Едва убедилась, что подготовка к выставке идет по плану. Оставшись с Никитой наедине, я сделала вид, что сосредоточена на своем ноутбуке. Надеялась, что уйдет следом за мадам Тома. Но он не торопился…

– Значит, у тебя есть дочь, Алиса? – поинтересовался отстраненно. – А у дочки, наверняка, и папа имеется… Зачем было нагонять столько загадочности, а? Сказала бы сразу, что несвободна, я бы не рассчитывал ни на что…

– А что?! Если женщина свободна, значит, можно ее домогаться?! – моментально сорвалась я.