Сил у меня оказалось не так много, чтобы подвинуть взрослого мужчину. В итоге стоим в шаге друг от друга и тяжело дышим. Смотрю на него, вся пылая праведным гневом. А он, похоже, не очень понимает, почему злюсь.

- Что? – пожал плечами. – Попытался использовать последний аргумент. Соглашайся, будет здорово…

Не дослушала. Подняла руку и от всей души залепила ему пощечину. Хлесткую и звонкую. Пожалуй, слишком за наглый подкат, но это накопилось. И за Нину, и за дочь без отца, и за вынужденное бегство – за все.

- Нет! – процедила сквозь зубы. – И если попытаешься еще раз, я все расскажу мадам Тома. И даже не расскажу, а напишу. Заявление по поводу домогательств.

- Не драматизируй, - ответил холодно. – Не ты ли краснела и бледнела в машине по пути в галерею? Так чего теперь ломаешься?

- Месье Воронцов, вы не правильно меня поняли. И давайте больше не будем об этом. Нет значит нет.

Развернулась и пошла в сторону дома.

- Давай отвезу? – полетело вдогонку.

- Иди к черту! – прошипела себе под нос и прибавила шаг.

Домой шла долго – маленькими улочками, через людные места. Побоялась, что Ник может следить. Все же мучает какое-то чувство… Беспокойство, тревога. Ну не мог он здесь случайно оказаться! И не узнать не мог! Не так уж много времени прошло. Я, конечно, изменилась после родов, но не до неузнаваемости же! А если специально приехал, то зачем? Ответ напрашивается сам собой – нас связывает только дочь. Мог ли узнать о ней? Теоретически да. Ох, что делать? Пора паниковать или еще подождать? Вдруг я навыдумывала на эмоциях, а все это действительно нелепое и странное совпадение?

Дома я сразу отпустила няню. Предупредила ее, что в ближайшее время буду постоянно задерживаться на работе. Кстати, мы это уже обговаривали. Так и планировалось, что перед выставкой мне будет нужна ее помощь.

Потом разулась, помыла руки и прошла в комнатку дочери. Квартирка у нас совсем маленькая. Большая комната совмещена с кухней, детская и санузел. И крохотный коридор между всем этим. Но нам вдвоем здесь вполне комфортно. И долгое время я считала, что мы в безопасности и безвестности.

Присела на край детской кроватки, погладила Нику по русым волосам. Как же она на него похожа… Просто безумно. Мои только губы, все остальное в папу. И характер упрямый тоже. Приложила пальцы к губам – до сих пор ощущаю его смелые прикосновения. Целовал так, будто имеет на это право. И голова моя почти сразу закружилась… Но нет, не могу поддаться. Предать себя, свои решения, свою жизнь. Иначе зачем было тогда уезжать, если теперь смогу сделать вид, что все в порядке?

Спать ушла поздно. Сначала поработала, сходила в душ. Но внутреннее напряжение никак не желало уходить. В голову лезли воспоминания. Можно ли было сделать по-другому? Исправить что-то? Наверное. Если бы я тогда не доверилась Дане и не провела с ним ночь.

7. 6

На следующий день в галерею ехать было страшновато. Во-первых, сегодня нужно забрать экспонаты у месье Моретта. А это нервно даже в том случае, если коллекционер менее… хм… странный. А что припас для меня этот чудаковатый старик – понятия не имею. А, во-вторых… Как смотреть в глаза Воронцову после вчерашнего? Пригрозила ему официальной жалобой, но бежать к мадам Тома точно не собираюсь. Да и не скажет она спасибо за такое – Никита ценен для галереи как специалист. Затеять вместо обмена опытом грязный скандал? Боюсь, сильнее всех в результате пострадаю именно я. Поэтому, если он не прекратит вести себя по-свински, смогу позволить себе только приватный разговор с арт-директором. Не больше.