– Ну, теперь у тебя ничего не выйдет, – подумал Касьян. Но тут чей-то голос внезапно шепнул ему на ухо: “Если ты не уйдешь отсюда, то я сброшу тебе на голову огромный камень.”

“В такой компании, – подумал Касьян, – мне никогда не добраться мне до Господа, и надежду на просветление придется оставить на следующее воплощение”. Его вдруг снова охватил безотчетный страх. Отвязав дрожащими руками веревку от сосны, он пополз обратно к тропинке скале, отчаянно цепляясь за сухие колючие корни можжевельника. Духи ветра еще более озлобленно трепали его одежду, пытаясь столкнуть в пропасть. С трудом, преодолев опасный участок за двадцать минут, он выбрался на безопасный участок склона.

Придя в себя, он тщательно осмотрелся кругом, пытаясь найти новое место для медитации. Вершина горы, освещенная солнцем, показалась ему наиболее подходящей и безопасной. “Там-то уж не будет этих злобных пещерных существ,– подумал он.

Через час подъема по ледниковому склону он добрался до вершины. Под ним клубились белые облака, а перед глазами сверкали на солнце изумрудными бликами десятки других горных белоснежных вершин. Сев в позу полу-лотоса, он стал наблюдать за бегущими внизу облаками. На вершине горы ясно чувствовалась близость Бога и бессмысленность мирской жизни. Он был рад, что хотя бы здесь ему удалось пережить это возвышенное, отрешенное состояние.

Не успел Касьян погрузиться в полную тишину сердца и отречения от мира, напевая мантру “Я сверкающая искра Абсолюта”, как с соседних вершин подул холодный, пронизывающий ветер. “И как это тибетские подвижники могут медитировать в горных пещерах, – подумал он, – страдая от дикого холода”. Вскоре Касьян застыл от ледяного ветра и признался себе в том, что он гораздо слабее тибетских монахов, и не в силах продолжать медитацию.

Собрав вещи, он стал поспешно спускаться по заснеженному леднику. От странного шума он резко оглянулся и замер от ужаса. Прямо на него, по плотному снегу, катился огромный камень. Касьян резко бросился вправо. Камень неуклюже ударился обо что-то и покатился в его сторону. Тогда Касьян бросился бежать обратно. Но и камень, опять ударившись обо что-то, продолжал катиться прямо на него. “Что за чертовщина”, – запаниковал Касьян, ибо до встречи с камнем оставалось не более тридцати секунд. Не зная почему, он взмолился о помощи Богородице, и к его удивлению, камень вдруг остановился в трех метрах от него, глубоко увязнув в небольшой полоске рыхлого снега. Быстро спустившись к озеру, Касьян окунулся в ледяную воду и, окончательно придя в себя, продолжил спуск.

Скитаться по горам в поисках уединенного места духовной силы он больше не желал.

Концентрация на мантру “Я – бессмертный дух”

Алексей Дмитриевич, услышав рассказ Касьяна о его приключениях, заметил: “Я думаю, что ты еще не готов к такой сильной мантре, как “Я – искра Абсолюта”. Попробуй концентрироваться на мантре “Я – бессмертный дух”. Ранним утром каждого дня Касьян садился у себя в комнате в позу полулотоса и в течении двух часов сосредотачивался на мантре “Я – бессмертный дух”.

Чрез две недели практики, во время медитации, он вдруг ощутил себя светящимся духом, свободным от тела, без всяких ограничений летающим в пространстве. Это переживание было настолько захватывающим, что пробудило сильное желание заниматься еще упорнее. Никогда Касьян не мог себе представить, что он является духовным существом, независимым от телесной оболочки. Его сознание, вырвавшись на свободу, оставалось таким же ясным, как и прежде. Но теперь он был независим от физического тела, он мог парить в поднебесье, как легкая птица, наслаждаясь безграничной свободой. Он вдруг понял, что он бессмертен, ибо дух не подвержен влиянию времени. “Раз я светлый дух, вечно живущий в космическом пространстве, то к чему мне земные ценности? – размышлял Касьян. – Мирские ценности касаются только моей телесной одежды, а к вечному духу, воплощающемуся из века в век в различные тела, они совершенно чужды и неестественны. Моей настоящей родиной являются духовные миры”.