Во второй половине XIX века лабрадоров стали разводить, но они по-прежнему оставались «редкостью, а то и эксцентричной причудой». Разведением этой породы занималось исключительно поместное дворянство. Лабрадоры демонстрировали поразительную гибкость. Собаки оказались выносливыми, надежными, эффективными, добрыми, чистоплотными и нетребовательными. Такими же они остаются и сегодня.

В журнале Field писали: «Загадка в том, как и почему порода собак, которая приобрела такую популярность всего за десять лет, так долго оставалась в безвестности. Типичный пример нераспознанного таланта».

Это явный трюизм. В 1886 году – не менее 75 лет после появления новой породы на английских берегах – Дж. Г. Уолш в книге «Собаки Британских островов: Цикл статей об особенностях различных пород и лечении болезней, которым они подвержены» писал о лабрадоре или малой ньюфаундлендской собаке как об аксессуаре определенного образа жизни: «Поскольку в этой стране собака используется только для подношения охотникам подстреленной дичи, ее нельзя относить к неспортивным собакам».

Как же лабрадор из породы, предназначенной специально для помощи при охоте на водоплавающую дичь, высоко ценимой исключительно узким кругом британской элиты, превратился в самую популярную домашнюю собаку мира? Ответ на этот вопрос начинается с еще одной исторической вехи: широкого распространения в конце XIX века нарезного оружия, заряжающегося с казенной части. А до этого охотники пользовались шомпольным оружием, в которое через дуло забивались порох, пыжи и дробь. Для охоты требовалось несколько ружей. Охотники с ружьями шли по лесам, болотам, берегам озер или полям, стреляя по дичи, встревоженной их собаками. Такой стиль «пешей» охоты (иногда ее называли «стрельбой поверх собак») просуществовал до появления более эффективных двуствольных ружей, заряжать которые стало гораздо проще.

Благодаря революционным техническим достижениям XIX века заряжание ружей с казенной части (когда в каналы стволов вставлялись каморы – патроны) стало нормой. Такая новация значительно сократила время на перезарядку ружей и привела к росту популярности охоты загоном. Охотники нанимали специальных людей, которые шли по лесу, болотам или полям (в зависимости от вида дичи и сезона) и гнали дичь к охотникам, стоявшим цепью на расстоянии примерно 50 метров друг от друга. При охоте загоном количество подстреленной дичи увеличивалось – соответственно потребовалось и больше собак, способных собрать всю подстреленную или раненую дичь. Развитие охоты загоном и стало ключевым событием в судьбе лабрадоров. Новому оружию могла соответствовать только новая порода собак.

Но произошло это не сразу. Уилсон Стивенс в своей статье пишет:

«Хотя охотники научились успешно перезаряжать ружья вдвое быстрее, чем это потребовалось бы нам, засыпание пороха, забивание пыжа, заряжание пули и последующее уплотнение (причем на каждое ружье все эти процессы следовало повторить дважды) делали охоту загоном, какой мы ее знаем сейчас, бессмысленной. Вся стрельба велась поверх собак. Добыча была невелика. Можно было не спешить, потому что на перезарядку ружей после каждого второго выстрела требовалось определенное время. Поэтому собаки, предназначенные исключительно для поиска и подачи добычи охотнику, были не нужны… Когда же появились ружья, заряжаемые с казенной части, характер охоты изменился. И к этому времени лабрадор не только уже появился в Британии, но и стал известен как лабрадор-ретривер. Однако эту породу в новых условиях признали не сразу. Первенство захватил гладкошерстный ретривер. Скорее всего, сугубо функциональный, рабочий лабрадор рядом с более элегантным гладкошерстным ретривером выглядел слишком уж заурядно. Но красота заключается в глазах смотрящего и далеко не всегда оказывается синонимом полезности. Гладкошерстный ретривер имел и имеет до сих пор непреодолимые недостатки».