– Да здравствует король! – кричит глашатай из замка Монт, облаченный в бело-зеленую ливрею и с бородой такой же рыжей, как листья, слетающие с деревьев. – Да здравствует королева!

– Да здравствуют дети Стура, – раздается голос из толпы. Стало быть, им уже известно, что произошло в Стуре. Голос принадлежит молодому мужчине, но, когда Кэл пытается найти его в толпе, из этого ничего не выходит. У всех собравшихся здесь угрюмые лица – они кажутся недовольными, что и понятно.

Мгновение – и все жители деревни подхватывают крик:

– Да здравствуют дети Стура! Да благословит Дея детей Стура! Не забудем детей Стура!

Кэл оглядывается по сторонам. Нигде не видно сиреневых лент, ни одной.

– Молитесь за детей Стура! – пронзительно кричит какая-то старуха. – Будь проклята злая магия, убившая их!

Кэл рысью подъезжает к Сирени и Хансену, вглядывается в их лица. Оба они слышали крики жителей. Хансен явно чувствует себя не в своей тарелке, кажется, он готов повернуть своего коня и поскакать домой. Лицо Сирени остается спокойным, безмятежным – наверняка это результат обучения ее тетушек, этих опытных ассасинов. Ничем не показывай своих чувств – ни мимикой, ни жестами. Не позволяй врагам увидеть, что ты нервничаешь, удивлена или что ты не готова. Что тебе страшно.

– Да проклянет Дея ведьму, которая убила их! – кричит один из мужчин, и конь Хансена вскидывается, испуганный шумом. Кэлу это не нравится. Ведьма? Кого они имеют в виду? Он оглядывается по сторонам. Похоже, они все смотрят в одну и ту же сторону. На одного человека. На королеву.

Сиреневый лед.

– Фу-у! Фу-у! – слышатся вокруг сердитые голоса, и женские, и мужские.

Вот оно что. Надо это прекратить, прямо сейчас.

– Ваше величество, – говорит Кэл, подъехав к Хансену. – Полагаю, нам надо вернуться в столицу.

– В чем дело? – спрашивает Хансен, явно сбитый с толку. – Они пугают моего коня.

– Наших подданных расстроила ужасная новость, пришедшая из Стура, – звонким и ясным голосом говорит Сирень, несомненно зная, что толпа услышит ее слова. – Этого следовало ожидать. Нам стоило бы отменить поездку, как я предлагала. Это… неуместно в такое печальное время.

– Не понимаю, с какой стати они злятся на нас, – сетует Хансен, хмуро глядя на Сирень. – Проклятие, тьфу, пропасть. Нам ничего не известно, как и всем остальным, ведь гонец с вестями из Стура явился только сегодня утром. Так что я не увидел причин менять планы. Это же по-прежнему мое королевство.

– Разумеется, – соглашается Кэл, желая поскорее закончить этот разговор. Злобные крики «Фу-у» становятся все громче, толпа наглеет. Он вскидывает руку, призывая ассасинов подъехать, и они, галопом выехав вперед, окружают короля и королеву.

– Охраняйте короля и королеву, – бормочет Кэл. – Следуйте за мной.

– В чем дело? Что здесь происходит? – Это герцог Овинь, лицо его, и без того красное, покраснело еще гуще: – Что за сыр-бор? Если хотите знать мое мнение, этих подданных нужно хорошенько высечь. Я никогда не слышал такого непочтительного вздора.

– Мы возвращаемся в замок, ваша светлость, – говорит ему Кэл. – Прямо сейчас.

– Хорошо, но гвардейцам следовало бы арестовать кое-кого из этих мужланов и наказать в назидание другим.

– Не делайте этого, – Сирень говорит все так же спокойно и твердо, хотя Кэл уверен, что ей сейчас не по себе. Когда он смотрит в ее темные глаза, они не блестят. – Нам надо спешить.

По кивку Кэла Джендер едет в хвост кортежа, чтобы сообщить, что король и королева уезжают, возвращаются назад. Минута – и они уже едут обратно, поворачивают и направляются туда, откуда приехали, – в Монт. Город виден вдали, на вершине холма, и Кэл хочет, чтобы обратный путь был проделан как можно быстрее.