«Вставай, Солнышко».

- Отвяжись, - вяло буркнуло «солнышко».

- Вставай, Солнце мое! - гаркнул он, решив не останавливаться на достигнутом.

Потом он еще кричал так, что разбудил по меньшей мере целый квартал, хлопал в ладоши, стягивал с нее простыню, прыгал по комнате со звенящим будильником в руках, словом свою зарядку он сделал еще задолго до того, как смог заставить ее открыть глаза. Спустя полчаса он с прискорбием констатировал, что выбился из сил. Алена на тот момент мирно спала и даже сон умудрялась видеть: какой-то приятный утренний цветной сон.

Терещенко вздохнул и устало вопросил:

- Солнышко, ты собираешься вставать?

Подождав минуту для приличия, он осторожно взял ее на руки, отнес в ванную, посадил под душ, с сожалением вздохнул и все-таки открутил краны. Прохладные струи хлынули ей на голову.

- Что-то стало как-то... мокро, - Алена открыла глаза, медленно соображая, что происходит. А когда, наконец, сообразила, заворочалась и вскочила с диким криком, - С ума сошел, изверг?!

- Я изверг? - усмехнулся он, - Кто бы говорил!

Он тоже залез в ванну, обняв ее, подставил лицо под шумящую воду и прошептал:

- Не понимаю, зачем тебе непременно нужно усовершенствовать свою фигуру. Она у тебя и так замечательная.

- Давай уточним, кому это нужно на самом деле. Если бы не твоя агрессивная настойчивость, я бы все еще спала, - возмутилась она.

- Н-да... Но объем талии от здорового сна не уменьшается, к сожалению.

- Вот я и говорю, ты изверг.

Он тронул губами ее шею:

- Ты еще не бегала со мной по аллеям...

***

- Слушай, нормальные люди загодя к такому делу готовятся, а ты хочешь, чтобы я за месяц пришла в норму, - Алена едва передвигала ноги, поднимаясь по ступенькам. Путь предстоял недлинный - всего-то половину пролета и нужно было до лифта дошагать - но и это было сейчас для нее крайне мучительно.

Вадим и в правду решил сделать из ее фигуры эталон для всех женщин, а потому прогнал ее километра три бегом, ни разу не дав остановиться. И это под моросящим дождем, да еще нацепив на нее два спортивных костюма, один из которых шерстяной, а другой болоньевый! Одно ему имя - изверг, что тут еще добавить!

- Оксана из нашей бухгалтерии купила кассету Синди Кроуфорд и каждый день выполняет ее гимнастику. Знаешь, какой она была и какая сейчас?!

- Догадываюсь, - Алена легла на перила, дожидаясь пока лифт приедет, - Сама Синди, увидев ее, наверное, взвоет от зависти.

- Не знаю, как Синди, я ее не видел, но Оксана говорит, что теперь она похожа на Наоми Кэмбел.

- Да? Она что почернела?

- Почему почернела?

- Потому что Наоми черная как горький шоколад. Она афроамериканка.

- Да? - искренне изумился Терещенко, - Ничего подобного я за Оксаной не замечал. Впрочем, она же не коже говорила, а о фигуре. Она еще хвастала, будто посмотрит на фотографию Наоми Кембел потом глянет на себя в зеркало - просто одна фигура.

- И все-таки, я, пожалуй, не стану заниматься этой кассетной гимнастикой. Мало ли что, - она вымученно улыбнулась и шагнула в кабину лифта.

- Тебе лишь бы отлынить, - проворчал он за спиной, - Ты жутко ленивая.

- А я тебе и не говорила, что страшно энергичная и обожаю бегать, прыгать, вставать в семь утра и пить кислый кефир вместо здорового человеческого завтрака.

- Обеда и ужина, - с энтузиазмом добавил Вадим, и она поняла, что литр кефира в день - это теперь ее крест.

Они вышли на площадку ее этажа. Алена едва держалась на ногах, зато Терещенко был бодр и весел, словно не бежал вместе с ней эти проклятые километры.

- Ничего, денька три, и ты втянешься, - пообещал он.

- Если не помру до этого от перенапряжения.