Напротив столовой что-то вроде ещё одной небольшой гостиной, опять диваны, кресла, столики.

Дальше коридор заканчивался лакированной деревянной дверью. За ней-то я и обнаружила две детские, это я поняла по миниатюрным кроватям, впрочем, тут тоже всё было накрыто тканью, так что мало что можно было рассмотреть.

Следом шли комнаты набитые бельём, посудой, какими-то вещами - явно кладовые. За ними шли небольшие комнатки, едва вмещающие узкую кровать и простенький шкаф. Комнаты для слуг? Тогда почему тут детские? Не понимаю…

Следующая дверь вела на улицу. Явно чёрный ход. А где кухня?

Стоило вспомнить про кухню, как сразу захотелось есть.

Внезапно я поняла, что нахожусь далеко за городом, а магазинов поблизости и в помине нет. Ну, Давид Генрихович, мог бы и предупредить! Сомневаюсь, что за двести лет в доме сохранилось хоть что-то съестное!

Диета конечно полезна, но не такая, я и так два дня на одном чае с булками. Придётся отложить осмотр дома до лучших времён, а пока отправится в город и купить что-нибудь из продуктов.

Я вернулась в большой зал, переставила цветок ближе к окну, потом сходила к воротам, перетащила в дом свои сумки. Достала кошель, радуясь, что Давид Генрихович предусмотрительно разменял мне золотую монету более мелкими. Высыпав несколько монет на ладонь я внимательно их рассмотрела. Они отличались как по размеру, так и по цвету. Серенькие явно были серебряными. Вон на них и написано: одна серебрушка. А желтовато коричневее скорее всего медные. Их было три вида, с выбитыми цифрами: один, три и пять.

Я принялась размышлять: цены я не знаю, но эти деньги мне выделены на месяц. Насчитала в кошеле четырнадцать серебрушек и горсть меди. Значит, вероятнее всего в одном золотом примерно пятнадцать серебряных монет. Получается, на одну монету я должна жить два дня.

Все деньги брать я с собой побоялась, взяла медь и три серебрушки. Пообещав цветку, что скоро вернусь, решительно вышла из дома. Обтрясла подол плаща от налипшей на него пыли и направилась к воротам.

На минуту остановилась возле чугунного кружева, осторожно коснулась воротины кончиком пальца и замерла. Ничего не происходило и я осмелев толкнула её наружу, она с лёгкостью отворилась. Я вышла за ворота, аккуратно прикрыв за собой створку, только сейчас поняв, что забыла взять ключ.

Судя по всему за эти двести лет никто не попытался войти в поместье, может и сейчас не сунуться? Тем более я не на долго, успокоила я себя. Возвращаться не хотелось, да и примета плохая.

Как вы уже догадались, цветочек у нас не простой, поэтому объявляю конкурс на лучшее имя для нашего цветочка.

8. Глава 8

Дождь кончился, но легче от этого не стало. Как только я сошла с брусчатки на просёлочную дорогу, размокшая земля тут же налипла на обувь. Ноги и так путались в подоле длинного платья, а тут ещё кроссовки прибавили в весе минимум по килограмму каждая.

Вышла на выстланную прошлогодней травой обочину, идти стало немного легче, правда на плащ тут же нацеплялось несколько сухих колючек. Смысла обдирать их и терять время я не видела, вот дойду до города там и приведу себя порядок.

Минут через двадцать я начала с завистью посматривать на другую сторону реки, вроде вот он город – рукой подать.

- Не могли мост поближе построить, - ворчала я, глядя под ноги и выбирая место почище, - или лодочную переправу на худой конец организовать!

По сторонам особо не смотрела, к тому времени я наловчилась одновременно прихватывать подол платья и плаща, приподнимая их. Поэтому даже не сразу заметила, что уже поравнялась с домом своих соседей. Здесь дорога стала чуть шире и более накатанной. Недавние тучки унесло ветром, и солнышко припекало совсем по-весеннему, подсушивая свежую грязь.