Меня валит обратно, к столу. Приходится опереться рукой на столешницу, чтобы не запустить руку ей в волосы и не прижать к себе еще сильнее.

— Ты такой… - тяжело дышит малышка, пробегая пальцами по небольшой поросли у меня на груди, целует прямо над сердцем. – У меня от тебя голова кружится сильно-сильно.

Закрываю глаза, посылаю все на хрен и запускаю пальцы ей в волосы. Прижимаю голову сильнее. Мы одновременно сжимаем зубы: она на моей груди, я от проклятого удовольствия, которая растекается под кожей, словно яд.

Нам нужно притормозить.

Хотя бы на пару минут.

Таня стаскивает с меня рубашку, и я ловлю этот момент передышки, чтобы отодвинуть ее от себя, и даже боюсь смотреть в ее лицо, потому что это будет настоящая Хиросима для моего терпения и самоконтроля. Просто отмечаю, что малышка влезает в мою рубашку, поворачивается спиной, немного возится – и бросает на кухонный диванчик верхний предмет своего белья, застегнув рубашку только на одну пуговицу.

Даже полностью голые женщины, которых я видел на своей кухне, выглядели и в половину не так сексуально, как Туман в моей рубашке.

И сейчас мне совсем не хочется шутить о единорожках и бегемотиках.

Мне до одури хочется быть у нее между ног.

— Дым? – Туман смотрит на меня с таким желанием, будто от моего «да» зависит ее жизнь. – Поиграй со мной.