Я бы запросто сказала это на катке, а сейчас молча прикладываю ладони к щекам, наивно веря, что так мой Мистер Фантастика не увидит, как сильно я покраснела.

Мне кажется, что эта пауза становится просто невыносимо длинной, и Антон не делает ничего, чтобы облегчить мне задачу. Просто смотрит глаза в глаза, курит и молчит, и у меня нет ни единой подсказки, говорим мы сейчас всерьез или он просто меня поддергивает.

— Все забыла, что прочитала? – Он все-таки «прокалывается» на спрятанной в правом уголке губ улыбке.

— Просто… момент не подходящий, - не очень уверенно оправдываю свою беспомощность.

— А по-моему очень даже подходящий. Вдруг это что-то такое, что выходит за рамки моих физических возможностей. Не забывай, что я уже не так молод.

Вот теперь он точно улыбается, и это такая улыбка, которая кричит: «Удиви меня!»

Возможно, я уже слишком взрослая для таких выходок, возможно, очень рискую, делая такие вещи рядом с моим серьезным мужчиной, но раз уж он откровенно меня провоцирует, и эти мысли все равно не выходят из моей головы…

Я стаскиваю сапожки, раздвигаю посуду на столе и все-таки забираюсь на стол – он тут тяжелый, точно из крепкой породы дерева (или мне просто хочется в это верить, потому что падение не входит в мои планы).

Мой Мистер Фантастика подтягивает меня за колени, ставит мои ноги по обе стороны своих бедер, и я с облегчением не нахожу ни намека на осуждение в льдистом взгляде.

— Теперь я смотрю на тебя сверху-вниз, Дым.

— И как вид? – Он совсем ничего не делает, просто держит меня за колени, но достаточно сильно, чтобы мое дыхание раз за разом немилосердно сбивалось.

— У меня от него голова кружится, - честно признаюсь я. – Ты просто не можешь быть таким красивым. Это бесчеловечно к моему сердцу, Мистер Фантастика.

Между нами что-то натягивается. Как путина, которую не разорвать и из которой не выпутаться, и она медленно притягивает нас друг к другу, опутывает напряжением и странным вибрирующим гулом, как будто над нашими головами высоковольтная линия. Ближе и ближе, пока я не приклеиваюсь взглядом к приоткрытым губам.

— У меня уши заложило, у тебя тоже? - слышу собственный голос, и крохотной искрой сознания еще понимаю, что этого точно не стоило говорить.

— Нет, малышка, мой дискомфорт немного… ниже. – Подтягивает меня к самому краю стола, и чтобы не упасть, приходится вцепится пальцами ему в плечи. Одежды слишком много и я, кажется, слишком недвусмысленно бегу взглядом по змейке на его толстовке. – Туман, мы не закончили с серьезными разговорами.

— А, может, уже закончили?

Я ерзаю на столе – и в это время в наше уединение вторгается официантка. Антон в один рывок перетягивает меня на колени, и я пользуюсь тем, что его шея очень близко от моих губ: прижимаюсь к ней раскрытыми губами. Мой Мужчина вздрагивает, крепче прижимает меня к себе, кажется, почти до хруста каждой моей косточки.

— Мне нравится, что ты такой большой и сильный, - говорю так тихо, чтобы слышал только он. Прикусываю влажную от моих поцелуев кожу, провожу языком по губам, чтобы распробовать его особенный мужской вкус: дым и капелька морозного цитруса. Я как будто выпила что-то очень крепкое, потому что в голову бьет мгновенно, вытравливает оттуда приличные мысли, и разговоры о той самой «штанге» больше не кажутся такими пугающе стыдными. – В той статье писали, что мужской язык с пирсингом любая женщина захочет у себя между ног.

— Меня не интересует любая женщина, Туман, - Он немного отклоняет голову, позволяет целовать себя у самой кромки с одеждой, но не подпускает к «змейке». – Ты этого хочешь?