Именно в Петербурге я закончил начатый и дважды удаленный первый роман. Посчитал, что готов, и восстановил по памяти. Именно в Петербурге я написал массу всего еще и вернулся к работе менеджера по ведению социальных сетей. К тому моменту я уже успел окончательно бросить помогать в продвижении даже своим сибирским девчонкам. Настя, Алиса и Маша на момент стали каким-то анахронизмом. У меня почти получилось избавиться от прошлой жизни, вот только одного я не учёл: я избавился не только от тяжести, но и от крыльев.

Софа стала своего рода моим менеджером. Язык подвешен, и она с демонической легкостью находила тех, кому нужны тексты, мини-сценарии и тому подобные вещи. И именно она дала понять, что мне пора начинать свой долгий путь домой:

– Петербург – это хорошо, но дом – это не город. Тебе здесь пока места нет.

Северная Пальмира стала моей розеткой – это чистая правда. То, что я провел там полгода, было закономерно. Иначе бы я просто перегорел. Петербург позволил мне написать новую дипломную работу по теме, которая была бы мне недоступна, не окажись я так надолго там. Петербург породил огромное количество мыслей и дал провести корректировку оценки окружающего мира.

***

Я уже говорил, что многие не хотят развиваться, а лишь ждут, когда естественным образом освободится место повыше. Но есть другой сценарий, согласно которому одни люди используют других, заворачивая свою корысть в обертку от дружбы, любви и чего-нибудь подобного. Правда в том, что людям, которые переломали половину собственных костей на пути к миллиону долларов, не нужны те, кто ищут себе только славу и кошельки. Им нужны такие же. И дело как раз не в кошельке – оно в голове. Такие знают цену своим действиям. Человек же, ставящий целью просто присесть рядом, безответственен, и быстро превращается в истерическую обезьяну Берроуза. Во-первых, таким всегда оказывается мало. Зальем это соусом из лжи и иллюзии чувств (к удобному положению), и будем наблюдать, как мартышка разносит всё вокруг. А виноват окажется всё равно «бесчувственный мажор», потому что это он позволил к себе пристроиться. Поэтому лучше оказаться виноватым сразу, чем еще и потерявшим время, силы, авторитет и деньги.

Изначально согласились развиваться в основном только те, кто потом ни разу за все годы даже заплатить за свой кофе не даст просто так. Это отношение к жизни. Вот и думайте, ребята, на чьей вы стороне.

***

Перед возвращением в Новосибирск нашел старую фотографию, на которой от многих приятно пахнет водкой. Одна из тех фотографий, которые нельзя рассматривать в священном безобразии старости. Я вон тот, который повыше.

Мы каждый день выбираем, быть нам счастливыми или недовольными? С одной стороны – всё так. Но никогда не говорите этого людям с органическими повреждениями мозга. Им выбирать очень сложно, хоть и хочется порой. То, что вы называете плохим характером, может быть видно при исследовании мозга.

***

Весной я вернулся в Сибирь. Защитил диплом, забрал военный билет и снова встал во главе своего татарского каганата. Девочки к тому моменту уже заканчивали дирижёрское, а Настя выбирала, куда поступать: в Москву или в… Петербург. Я понимал, что ей необходимо развиваться. У нее виделся колоссальный потенциал, но становилось немного печально, будто я упустил целый год, который мог разделить с ней, и вернулся тогда, когда естественным образом всё начинало меняться. Для чего я набирался сил?

– Мы остаемся здесь, – гордо заявляли Маша с Алисой.

Но судьба снова доказала, сколь много у нас на нее эфемерных планов. В Москву Настя не поступила, и я повёз ее в Петербург. Помню, как Настя дрожащими руками сжимала свою гитару перед показательным выступлением: