– Я заочно учусь на юридическом, а здесь по контракту.

– Люба, если хотите, то могу вам помочь, буду очень рад. У вас контракт когда заканчивается?

– Контракт на год, но его всегда можно продлить, – она помолчала и продолжила, – сейчас здесь стало тише, а первое время почти каждый день стреляли и кого-то из ребят убивали. Было так жалко, и хотелось уехать, но вот понемногу привыкла, – она виновато улыбнулась и спросила, – А вы, здесь надолго?

– Трудно сказать. Поживем-увидим.

– Хотите еще чего-нибудь?

– Нет, спасибо, все очень вкусно. – ответил, вставая, – пойду поработаю. Я в пятой комнате остановился, а вы?

Я, как и весь обслуживающий персонал на первом этаже, – уклончиво ответила девушка.

Уходить не хотелось, но оставаться и мешать тоже, поэтому взяв потрепанную серую папку, поблагодарил за обед, и перебрался в картотеку.

Устроившись у окна, открыл папку. Всю первую страницу занимал выстроенный в алфавитном порядке список из тридцати с лишним имен с указанием страниц, относящихся к тому или иному фигуранту. Начинался список с Басаева Шамиля Салмановича, за которым тянулся широкий кровавый след. Точное местонахождение неизвестно, лишь версия, что он в Грузии. В потрепанной папке встречались частые пометки карандашом, оставленные предыдущим владельцем. В конце материалов говорилось о полученном Басаевым тяжелом ранении в апреле 2000 года при прорыве из Грозного, ампутации ноги и неподтвержденных сведениях о смерти в результате осложнений после перенесенной операции.

Найдя ссылку на последний допрос, подошел к хранилищу видеокассет, выбрал нужную и вставил в видеомагнитофон. Экран монитора осветился, показав молодого чеченца с сильно разбитым лицом и перебинтованной культей правой руки. Назвав имя, фамилию, и прочие данные чеченец рассказал, когда и при каких обстоятельствах в последний раз видел Шамиля Басаева. По рассказу, выходило, что это произошло после ампутации ноги у Басаева в одном из горных сел, откуда Шамиля Басаева вывезли в неизвестном направлении на автомобиле УАЗ с номерными знаками российской армии. Басаев, судя по показаниям находился в крайне критическом состоянии, а позднее прошли слухи, что он скончался. Допрос был датирован маем 2000 года, а на кассете стояла пометка; «Копия для оперативной работы».

Тишину нарушил звук далекого взрыва. Выглянув в окно, затянутое пластиковыми жалюзи, за которым уже стемнело, увидел в горах полыхающее пламя. Вслед за взрывом послышалась стрельба из автоматического оружия, а спустя короткое время ожила и территория «Дома правительства». К армейским грузовикам бежали солдаты, запрыгивали в них, потом ворота распахнулись и вслед за ощетинившимся пулеметом БМП в темноту притихшего города выехали грузовики. Щетинин встал, и быстро, почти бегом, направился в приемную к дежурному. Лейтенант по рации терпеливо пояснял далекому собеседнику:

– Внутренние уже выехали, держитесь, скоро будут.

Из рации слышался искаженный треск стрельбы, ругань, крики и стоны. Подняв глаза на Щетинина, лейтенант сказал:

– Наши в засаду попали.

– Почему мне не сказали? – вспылил Щетинин. Я сюда не отдыхать приехал.

– Не кипятитесь капитан – еще повоюете. Вас никто не знает; запросто в темноте по ошибке могут шлепнуть. Завтра на оперативке со всеми познакомитесь и в курс дела войдете. Идите, не стойте у меня над душой, мне еще с ВДВ надо связаться.

Покрутив ручки рации, лейтенант принялся вызывать десантников.

Щетинин вышел, плотно закрыв за собой дверь, с трудом сдержавшись что бы не хлопнуть. Вернулся в картотеку и выключив свет прильнул к окну. Бой в горах разгорался, но было видно, как к выезду из города с разных сторон потянулись светлые нити фар, застрекотала в небе вертушка, очаг конфликта осветился запущенными осветительными ракетами. Наконец стрельба прекратилась, но место прошедшего боя освещалось до самого рассвета.