– Это место за глаза называют «Ареной безумия», – сказал парень. – Тут выживают лишь те, кто не боится запачкать руки кровью. И очень странно, что ваша матушка, пройдя через столь безумную игру ничего не рассказала вам. Любой, кого приговаривают к «Терему» обречён на истребление. Тут действует лишь один закон: убей или умри!

– Не могу в это поверить, – тряхнула я головой. – Она не была приговорённой. Афродита де ле Фруа. Одна из последних потомков истинной Афродиты. За её красоту она пять лет училась тут, пока наследник Кришны не женился. Лишь после этого, матушку выпустили из «Терема». Пять лет… Шестьдесят месяцев… Ровно столько она провела тут ни на час, не покинув мёртвый лес. Вряд ли бы, будь тут так опасно, де ле Фруа отправили бы свою младшую наследницу сюда.

– Странно, никогда не слышал, чтобы сюда брали вот так просто, – кривится тот.

– Матушке почти тринадцать тысячелетий, когда она училась тут пять лет, даже о великих садах Семирамиды легенд не слагали, – пожимаю я плечами. – Этот дом величайшая загадка и тайна. Так что вполне возможно, что мы о нём ничего не знаем. И всё же, что за чертовщина тут творится? Почему такое странное поведение и трупы за завтраком не напрягли даже верещащую рядом блондинку. Словно это норма.

– Тогда возможно всё было по-другому, – кивает наследник Перуна. – Не могу этого отрицать. Тринадцать тысячелетий, внушительный срок.

– А что происходит сейчас? – я всё же попыталась дознаться правды, которую мне не хотели рассказывать.

– Как я и сказал, тут либо тебя убьют, либо ты убьёшь, – рыжий толкнул дверь в класс. – Нас двадцать четыре, уже двадцать три, и снятие приговора добьётся лишь тот, кто выпустится с наивысшими баллами. Когда-то давно это действительно работало и позволяло детям становится лучше, но чем жёстче становился мир, тем меньше оставалось выживших. Ты же непременно слышала, что один курс переубивал друг друга полностью. Пока мы здесь, профессорам плевать на нас. Они заблудшие души, привязанные к мёртвому лесу. Они не покинут его никогда. А у нас есть лишь один шанс из двадцати трёх, больше никогда не вернуться сюда.

– Господь Всемогущий, как же это тупо, – покачала я головой. – Ведь смысл не в том, чтобы стать лучшим, а в том, чтобы исполнить волю суда. Каждому из нас приходится платить за свои грехи. И перед тем, как закинуть в «Терем» говорят цену этому ответу. Разве ты никогда не знал, чем должен расплатиться по счетам.

– Нет? – покачал головой севший рядом со мной парень. – Меня приговорили в году в «Тереме» или к ста годам молитв в шаманов Инков.

– Каждому говорили напутствие, перед вынесением приговора, – так же тихо отозвалась я, – моё звучало так: пойми ценность человеческой жизни и прими наказание за грехи свои. Никому не нужно, чтобы я тут подыхала или становилась гением в науке. Достаточно того, что я пойму свой грех и искуплю совершённое преступление.

– Возможно, но так думаешь ты, – криво улыбнулся рыжеволосый. – Остальные же рассчитывают лишь на то, что им удастся убить остальных и стать победителем в этой безумной гонке за свободу и жизнь.

– Какой абсурд, а я ещё удивлялась тому, что матушка не выглядела расстроенной, – покачала я головой. – Она-то знала правду и то, как нужно вести себя в этом месте. Вот угораздило же меня попасть с такими ненормальными. Хоть в мёртвый лес иди и живи там.

– Внимание, рассаживайтесь по своим местам, – пожилой мужчина в старинном фраке бочком вошёл в комнату. – Вас разделили на четвёрки для более качественного обучения. Занятия будут проходить по простой и понятной схеме. Полтора часа лекций, на следующие полтора часа практика. И так до самого выпуска. Ни праздников, ни каникул, ни прочей ерунды в «Тереме» нет и быть не может. Наша задача сделать из вас прекрасных преемников для домов и семей. По этой причине, к вам будут относиться строже и серьёзнее, чем к тем, кто остался за пределами мёртвого леса.