– Тут на самом деле такие ужасные условия для проживания? – поправив очки на носу, спросил блондин. – Убийство за завтраком было эпичным, но для богов, отвечающих за смерть, это место не такое уж и страшное. Может я и противник собственной семьи, но как-то слабо мне верится, что у остальных они лучше моей. Сюда за красивые глазки никто не попадал. К тому же не стоит строить дружелюбных гримас. Мы тут все враги. Да, пока мы сильнейшая четвёрка и можем за счёт этого выживать в схватке с другими. Но под конец, нам всё равно придётся грызть друг другу шеи, ибо выйти может лишь один.

– Никто не говорил, что выйти может лишь один, – покачала я головой. – Это изощрённое искажение фактов. Отсюда могут выпускать хоть сотни. Просто те, кто заперт тут по решению суда, обязан исполнить предписание. Условие, при котором его помилуют и скажут идти на все четыре стороны. Если же вас родители сюда запихнули сами, на вас это вообще не распространяется. Моя мать провела тут пять лет, вообще не покидая пределов мёртвого леса, даже на каникулах. Её красота стала её проклятием, за которое она расплачивалась добровольным заключением в «Тереме». И не жаловалась, и не умерла, и остальные прекрасно завершили учёбу. Потому сказанное вами лишь чушь и бред, придуманный воспалённым мозгом богатых детишек, вроде нас.

– Знаешь, сейчас это прозвучало больше, как попытка пустить нас по ложному пути, а затем прикончить под шумок, – хмыкнул блондин, поправляя сползающие очки. – Не, я понимаю, что тебе, так же, как и мне самому, мёртвый лес не доставляет проблем, но для других это может быть огромной проблемой. Потому не давай советов, которые народ не сможет оценить.

– Я не пыталась скомпрометировать ситуацию или как-то перевернуть её в свою пользу, – покачала головой. – Просто не хочу принимать участия во всей этой ерунде. Хотите ломать друг другу жизни, милости прошу. Я останусь в стороне. У меня совершенно иной наказ.

– И что же тебе велел суд? – внимательно посмотрел на меня Антон.

– Как я уже говорила, мне нужно в первую очередь понять смысл человеческой жизни и принять себя, – пожала плечами. – Сделать искупление за собственную глупость. А школа и учёба не так важны. Я давно получила свой диплом и миллиардный бизнес в придачу. Поэтому, можете быть спокойными на учёбу мне плевать с высокой колокольни.

– Тогда зачем проявляешь инициативу? – удивился Питер. – Любой, на твоём месте молчал бы в тряпочку.

– Я так не могу, – покачала головой. – Матушка всегда говорила, что, если можешь оказать даже пассивную помощь, всегда это делай. В противном случае цена твоим стараниям пустой пшик.

– Вот только этот принцип сгинул столько же веков назад, сколько и семья Афродиты, – жёстко усмехнулся парнишка, которого изначально я посчитала робким и скромным. – Просто ты ещё слишком наивна и глупа. Едва разменяла десятилетие, а так бы уже очередь стояла. Заполучить состояние Афродиты многие хотели бы. Богини нет, а память о ней живее вех живых. Надо отдать ей должное, знала тётка, как к себе людей привязывать.

– Как хорошо, что в мёртвом лесу никакие привязки к роду и семье не работают, – выдохнула я, сквозь плотно сжатые зубы.

– В смысле? – уставились на меня ошарашенные парни.

– А вам что не сказали? – вскинула бровь и усмехнулась. – Мёртвый лес потому и считается опасным местом, он отрезает нас от внешнего мира непроницаемой завесой. Сюда нельзя войти без одобрения, ибо магия сожрёт любого, кто потревожил её покой. Тут правит лишь хаос и пустота. Мы в мире, который существует за пределами Нави, Яви и Прави. А значит, тут каждый сам за себя. Вас не защитит семья и ни один ритуал не найдёт вас. Этот мир – идеальная ловушка, из которой не выйти без ключника. А кто он, не знает даже мёртвый лес.