Крикнув Кате на прощанье, что она променяла его на кота, и он этого никогда ей не простит, даже если сама Катя приползет к нему на коленях, Сергей зло глянул на ни в чем не повинного кота и громко хлопнул за собой дверью.

– Знаешь, Шубка, так, наверное, даже лучше, правильнее, – грустно сказала Катя, – Я вот и не сомневаюсь, что я не ошиблась в выборе! Пойдем в кухню, у меня остался еще пакетик корма для тебя. А там и станем думать, как нам дальше жить.

А подумать и вправду было о чём. Денег у Кати осталось немного, сущие копейки, до зарплаты было ещё почти полторы недели. Хорошо хоть, что за квартиру оплачено за месяц вперед и можно было не беспокоится, что окажется Катя вместе с Шубкой без жилья.

Катя нашла в кухонном шкафу пару пакетиков зеленого чая и заварила себе хотя бы его. Из продуктов в кухне была только сода, половина пачки соли и примерно полстакана овсяных хлопьев в картонной пачке, которые были куплены самой Катей по скидке в том магазине, где она подрабатывала.

Шубка с удовольствием ел свой корм из красивой фарфоровой мисочки, а Катя варила себе овсянку на воде, размышляя, где бы ей раздобыть немного денег, чтобы купить корм для Шубки и на всякий случай лоток, но ничего путного в голову не приходило. Овсянка на воде и чай без сахара были не очень-то на вкус, но всё же лучше, чем ничего.

А после горячей ванны Катя ощутила такую приятную расслабленность во всём теле, что подумала – утро вечера, как говорится, мудренее. И завтра, когда она выспится, без вот этих надоевших звуков компьютерной игры, клацанья клавиатуры и яростных возгласов диванного танкиста Серёги, она обязательно придумает, как найти выход из сложившейся ситуации.

Надев свою любимую старенькую пижамку, Катя забралась под одеяло. Хоть и понимала она, что поступила совершенно правильно, но как-то грустно и противно было на душе… Грустно от того, что потратила она так много времени на пустого человека, которому сама она была совсем не нужна, а противно потому, что сама же позволяла пользоваться собой, закрывая глаза на вопиющее равнодушие Сергея к ней, её здоровью и настроению…

Кот же тем временем обошёл все углы в квартире, проверил и осмотрел все закоулки, после чего уселся по своей привычке на подоконник умывать усатую мордаху. Свет уличного фонаря падал на пол через чуть отодвинутую штору, и Катя видела на полу силуэт Шуберта.

«Хорошо, что я не одна сегодня… Давно надо было это сделать, разбежаться и не мучать друг друга, – думала она сквозь дрёму, – Мне одной не так много и надо, прожила бы… кто же знал, что так вот всё сложится, ведь такие планы были, думали карьеру делать, на жильё собственное копить… Эх, Шубка, вовремя ты появился в моей жизни, с твоей помощью всё и решилось. Спасибо бабушке Вале, уж не знаю, по какой такой причине она дала распоряжение пригласить меня на собственные похороны, но…с этого всё и началось, да и закончилось».

Кот мягко спрыгнул с подоконника и забрался на диван, обошёл вокруг девушки, чуть задерживаясь по пути, и остановился. Негромкое уютное мурчание согрело Катино сердце, она осторожно протянула руку, и Шубка тут же забрался под одеяло, улёгся поудобнее, положив свою пушистую голову на руку девушки.

Катя обняла его, вся грусть и сожаление сразу куда-то испарились, тихое умиротворение и усталость разлились по телу. Кот тихонько посапывал рядом, и дрёма обволакивала усталые Катины мысли, вот-вот, еще немного, и сон накроет её своей тёплой рукой, отодвинет все заботы и думы на потом…

Балансируя на грани, на тонкой серебристой полосе между явью и сном, Катя вдруг подумала: