Жаркое дыхание опалило мои губы, когда хассор оторвался от моих губ, чтобы пробормотать:

— Договор есть договор. Я не могу нарушать его, как бы сильно мне не было жаль всех тех несчастных, которые попали в этот дворец. Другого пути нет…

— Как странно, что вы уделяете мне столько внимания, — выдохнув, облизала припухшие губы и вновь наткнулась взглядом на глаза нага. — Ведь вокруг вас столько прекрасных женщин.

— Хватит тех, кто умирает каждый седьмой день. 

— Странное благородство!

— Мне не доставляет удовольствие видеть своих бывших жён, которые так сильно ко мне привязались, что не могут жить своей жизнью. Я делаю им большое одолжение!

— Как и мне?

— Ирэна, осталось всего два нага, и они оба мужчины. Время уходит, пусть его и отмеряно мне слишком много. Но теперь я делаю всё иначе!

Мужские губы коснулись моей шеи, прикусывая мою кожу своими острыми зубами, наг заставлял меня дрожать от каждого вздоха, от каждого поцелуя. В голове всё плыло, от непонятного жара, который растекался по телу. Всхлипнув, упёрлась руками в грудь мужчины. Напрасно я пыталась оттолкнуть нага, его чары не давали ни малейшего шанса на спасение. Но хассор и не думал меня к чему-то принуждать. Поняв, что я не хочу дальнейшего, мужчина остановился. 

Осторожная ласка, обжёгшая щеку, вдруг стала какой-то освежающей. 

— Я не хочу, чтобы всё это повторялось до бесконечности, Ирэна. Если хочешь, то мы будем говорить, мы будем проводить время вместе, но за маленькую плату.

— Плату? — сдавленно пробормотала и сморгнула выступившие слёзы, наверное, от волнения.

Острые зубы нага коснулись моей шеи вновь. Вскрикнув от боли, я попыталась увернуться, но мужчина навалился на меня всем телом, не давая даже и с места сдвинуться. Я ожидала, что по шее сейчас потечёт кровь, что будет новый виток боли. Но внезапно всё прекратилось, а передо мной появилось лицо нага. Мужчина, гипнотизируя меня, уставился на меня немигающим взглядом:

— Спи!

9. Благие намерения

...Темнота. Мягкая, обволакивающая и очень приятная. Она окутывала меня с ног до головы, успокаивала. Я плохо понимала, что происходит, что я тут делаю. Светлое пятно появилось внезапно. Паря в невесомости, я разглядывала то, что мне вдруг попалось на глаза.

Руки. Десятки рук. Сотни. Молодые, старые, детские. Мужские, женские. Все они тянулись к чему-то, пытались ухватиться, поймать, завладеть.

Светлое пятно стало приобретать четкие очертания. Камень в металлическом коконе из тонкой проволоки. Он постепенно синел, погружая все в нечто, напоминающее кварцевание. Камень мерцал, чуть вибрировал и не давался, поднимался все выше и выше, ловко уходя от жадных рук и пальцев. 

Я шла гораздо выше всех страждущих, плыла в сумраке. Синий камень подплыл ко мне, сам прыгнул мне в руки. Я коснулась шершавой холодной поверхности и замерла, не понимая, зачем мне этот дар. 

Яркая вспышка ослепила. Камень рассыпался в труху, в пыль, ускользая между пальцев…

Боль в шее была такой острой, что я проснулась с жутким вскриком. Прижимая руку к возможной ране, щупала себя и с ужасом вспоминала, как острые зубы нага наградили меня жутким укусом. 

Тяжело дыша и обливаясь потом, я яростно моргала и осматривала спальню. В ней было прохладно и темно. Ночник в виде странного вида лампы дарил совсем немного света. Облизывая губы, я двумя руками гладила свою шею и пыталась понять, что же произошло. Решив встать, привела в движение какой-то прибор. Свет в спальне зажегся плавно, был он теплым, рассеянным и желтым. Путаясь в длинной рубашке, я подошла к зеркалу. Я напоминала жуткое привидение, с огромными глазами и мешками под ними, с бледной кожей. На шее был след укуса, а на его месте… Черные вены расползались паучьей сетью.