У нас, конечно, не было таких дорогих елочных игрушек – в магазинчиках Вивитана можно было потратить целое состояние, мышка в рукавице стоила, например, пятьсот крон. Но мама приносила из кладовой большую коробку, и там, переложенные старой ватой, лежали те игрушки, которые вешала на елку еще бабушка. Позолоченные орехи, серебряные сосульки, солдаты и принцессы, разноцветные шары и колокольчики появлялись из тьмы, в которой провели целый год, и начиналось счастье.

Мы с Мией забирались по маленькой лесенке к елке и осторожно, стараясь ничего не разбить и не уронить, развешивали по ветвям гирлянды и леденцы, птичек и яблоки, и в сердце все замирало от того восторга, который отрывает от земли. Вот и сейчас, стоя рядом с Куртом возле витрины, я вдруг ощутила прикосновение той волны детского трепета перед сбывшимся чудом, перед золотом надежды в душе и твердо поняла, что новый год принесет нам не смерть от проклятия, а избавление от него.

– Смотрите-ка, Крысиный король, – Курт производил впечатление сдержанного джентльмена, но сейчас улыбка осветила его лицо изнутри, превратив Багрового Первоцвета в молодого человека, который готов к встрече с волшебством – с добрым, а не с таким, какое ему приходилось встречать по долгу службы. – Выразительный, правда?

Крысиный король, герой старинной легенды, которая со временем превратилась в новогоднюю сказку, и правда выглядел солидно и чуточку пугающе. Три головы с золотыми обручами корон, горностаевая мантия, сабля на боку – казалось, он вот-вот бросится в бой и один расшвыряет целый полк солдатиков, которые поднимали сабли в соседней витрине. Курт кивнул продавщице, и она сняла игрушку с витрины и осторожно уложила в коробку в компанию к паре мышей, которые выглядывали из разноцветных варежек.

– Мыши на елке приносят богатство в новом году, – сообщила продавщица. – Посмотрите, а вот и лиса с маслом!

Лиса, постоянная героиня народных сказок, хитрюга и проказница, была наряжена в национальный костюм, красную юбку с вышивкой по подолу, белую рубашку, жилет и сапожки. На носу у нее балансировал круг масла, который она уволокла из кладовой фермера, и лиса раскинула лапы, готовясь его поймать. Как было не взять такую красавицу!

Компанию лисе составили витые сосульки из хрусталя, в которых перебегали синие огоньки, новогодний кролик в черно-красном домино, и лесная избушка с часами – когда продавщица укладывала ее в коробку с ватой, то Курт заметил:

– Есть такая пословица: можно купить часы, но нельзя купить время.

Это было сказано так, что я невольно ощутила прилив сочувствия. Мой муж по отчаянию не был чудовищем. Ему не доставляло радости умертвлять своих жен – он хотел жить и искал способ избавиться от проклятия, но не находил. Он не показывал своей тоски и отчаяния, но я чувствовала, как они бродят в нем завитками багрового тумана.

– Тогда будем правильно тратить то время, которое у нас есть, – сказала я. Продавщица упаковала игрушки в бело-синюю коробку, убрала в пакет, и Курт выписал чек.

– Как насчет чашки чая? – спросил он, когда мы вышли из магазина. Здесь, в торговых рядах Вивитана, новый год был уже не чем-то далеким, что наступит через месяц, а сбывшимся чудом, к которому можно было прикоснуться. Дверь маленького кафе с луной и кастрюлькой на вывеске открылась перед нами будто бы сама по себе, и я вспомнила, как когда-то мы с родителями и Мией выпили здесь кофе с крошечными пирожными. Тогда они показались мне не просто десертом и напитком, а чем-то волшебным, тающим на языке не вкусом, а сказочными воспоминаниями.