– Ну ты даешь, – прошипела моя соседка.

– Я что… храпела?

– Нет, разговаривала. Я несколько раз пыталась тебя разбудить. Нам сделали три замечания.

– А-а… – безразлично протянула я.

– Что ты ночью делала?

– То же, что на уроке.

В то время как соседка не моргая уставилась на меня, я поднялась и вышла из-за парты.

Подруги хихикали надо мной, пока мы шли по коридору.

– Эрик… Мне страшно… Сама справлюсь… – подражая моему голосу, говорила Роза.

– Весь класс слышал, да? – покраснев до самой макушки, спросила я.

– Да тебя, наверное, даже в коридоре слышно было!

– Не слушай ее. – Катя обняла меня за талию. – Ты очень тихо говорила, если б мы не знали, что ты спишь, не поняли бы.

– Он выглядит как зомби, – вдруг сказала Роза.

– Кто? – Мы с Катей обернулись одновременно и у меня непроизвольно сжались кулаки. По коридору шла четверка хоккеистов.

Марат чиркнул по мне жестким взглядом, но даже не зацепился. Его друг оттолкнул плечом Катю, чтобы поспеть за своим лидером. Они о чем-то говорили, но тихо-хоть и порыкивали друг на друга. Я прислушалась.

– Какого черта ты моцик взял? Дядька теперь мне весь мозг выклюет!

– Отстань. Говорю же, понятия не имею. Я вообще ничего не помню. Очнулся где-то в лесу, даже не сразу сообразил, как выбраться.

– А шлем…

– Да не знаю я! – рявкнул Марат.

– Не знает он… – пробормотал мрачный друг.

Марат действительно выглядел странно. Весь взъерошенный, темные круги под глазами, острые, серые скулы, на виске расплылся синяк. Меня он даже не узнал! Хотя вчера стояли с ним нос к носу. Может, ударила сильно, вот память и отшибло?

– Во что он превратился? – прошептала Катя, придвинувшись ко мне.

– Наркотики еще никого до добра не довели, – словно прокурор, вынесла вердикт наша подруга.

А я промолчала, потому как где-то внутри сознания, глубоко, глубоко, шевельнулось предчувствие, что наркотики и, тем более, мой удар тут ни при чем.

После школы, вместо того, чтобы заниматься учебой, я завалилась спать, поэтому на работу пришла в довольно сносном состоянии, и все же по залу ходила, словно зомби. Очнуться меня заставил лежащий на стуле мотоциклетный шлем. Едва заметив его, я резко вскинула голову и посмотрела на Эрика. Он заулыбался.

– Я уж думал, снова не заметишь.

– Давно здесь сидишь? – Я тоже улыбнулась, усаживаясь к нему за столик.

– Нет, только пришел. – Он наклонился ко мне, и я впервые нормально посмотрела ему в глаза.

Почему раньше не замечала, какие они у него красивые? Черные, почти непроницаемые, да еще с шикарными пушистыми ресницами.

– Ты хотел поужинать?

– Я заказал кофе. Сегодня только кофе и спасает.

– Да уж.

К нам подошла моя мама. Многозначительно посмотрев на меня, поставила кофе на столик.

– Мам, познакомься, это Эрик. – Я поднялась.

Решила: лучше представить его сразу, чтобы потом не пришлось краснеть перед обоими. Он тоже встал, протянул руку.

– Здравствуйте.

– Понятно, – сухо произнесла мама, едва взглянув на него, потом бросила на меня строгий взгляд, развернулась и ушла к стойке.

– Не обращай на нее внимания, – виновато сказала я, когда он снова сел.

– Да ладно. – Эрик хотел казаться веселым, но было видно, как погрустнели его глаза.

– Извини. Я пойду работать, а то… сам понимаешь.

– Конечно. – Он кивнул. – Буду ждать тебя, как обычно.

Мне было жутко неудобно перед ним за свою маму. Он добрый, отзывчивый парень, а она повела себя так, будто настоящего хулигана увидела.

Эрик наблюдал за мной, пока пил кофе, ловил взгляд, улыбался. Видимо, хотел подбодрить. Потом мы попрощались и разошлись каждый в свою сторону.

– Он мотоциклист! – Мама словно ждала меня у двери в подсобку. – Они все самоубийцы.