Влажность приближалась к ста процентам; в то же время поле видимости сократилось до двадцати шагов перед носом. И тем не менее, роптать на осадки казалось напрасным. Заражённые покинули улицы, давая «Церберу» спокойно работать.

И это главное.

– Затихло, – заключал Карл, слыша впредь лишь переговоры смежной группы. – Молодец, Йенс. Хорошо работают.

– Чародеи меньше пары минут продержались, – отметил Нико.

Все никак не мог привыкнуть к темпам, что задавал «Цербер». Недаром, считал он, это элита. Идут сразу за «Медузой».

Гараволья и раньше слышал о подвигах братства белокурых, но не придавал этому особого значения. Видел, что люди это суровые, и шуток не понимают.

Увидев их в действии, Нико понимал: байки, которые травили в Крепости, во многом умалчивают, насколько яро и продуктивно бьётся «Цербер».

Карл Рауш умел вести за собой бойцов. Знал, как разжечь пламя в их сердцах. Идеология, правда, оказалась Нико чужда. И всё же, общая жажда крови передавалась и ему. Сражался он с куда большим остервенением, чем даже на Островах.

По всей видимости, харизмой народ называет природный шарм, которым обладал глава отряда «Цербер».

– Это мажки еще ни в какую не хотели умирать, – рассмеялся капитан. – Упрямство – просто отсрочка неизбежного. Баранов режут и не спрашивают.

Уже на подходе к перекрёстку бойцы Рауша заметили других персекуторов. Те добили террористов, которые попались им на пути.

В воде то тут, то там виднелись тела в гражданской одежде, оранжевых хламидах и цветных дельмейских мантиях.

Потоки качали обмякшие трупы, стаскивая понемногу в Нижний Город. У некоторых еще текла кровь, примешиваясь в жиже к глине.

Теперь сослуживцы обхлопывали трупы на предмет необходимых подсказок в дальнейшей ликвидации.

Карты, письма, материальные улики. Любые зацепки, которые приведут персекуторов к новым местам, что облюбовали чародеи.

Били раненых. Для «Цербера» это стандартная практика.

Они должны были выжечь все очаги колдовства в Мёртвом Городе. Вырезать всех до последнего. Начисто.

Интерес луров и их братьев был скорее спортивным, нежели религиозным.

Нико пришел в ужас, наблюдая за ними с момента зачисления. Алхимик видел разных инквизиторов. У каждого свои идеалы. «Цербер» объединяло в первую очередь одно – реализация жестокости, алчности в смертоубийстве.

Без крови они будто просто не могли жить. Кровь была им нужна, как пища, как сам воздух. При мысли об этом у псаря бежали мурашки по коже.

Культ Скорпиона недооценивать все же не стоило. Свои секреты террористы хранить умели. Абы кому их было не узнать

Основная ударная сила – оранжевые хламиды и завербованные латентные чародеи – не знали ровным счётом ничего. Даже не всякий иностранный адепт ведал, откуда поступают приказы сверху, где чёрное сердце Культа Скорпиона.

Зачастую магистры заведовали на местах, служа своего рода промежуточным звеном, посредниками между исполнителями и заказчиками.

И всё же, обязательно кто-то должен был знать всю подноготную. Но такие персекуторам не давались.

Либо заблаговременно уносили ноги, либо самоликвидировались.

Поразительная самозабвенность. Их преданности делу стоило позавидовать.

Алхимик увидел поодаль скорвена, пробившего раненому грудную клетку цвайхандером. Знакомое лицо стало поводом для радости. Псарь улыбнулся, наивно полагая, что они с наемником – не чужие люди.

Гараволья окликнул его, махая рукой:

– Шатун!

Вилогор посмотрел на него с секунду. Совершенно бесстрастно. Затем отвернулся, не желая знаться с Никколо. Псаря это расстроило, даром что Олег никогда не отличался особенным дружелюбием.