Сначала вниз упала сумка-почтальонка, обломав пару ветвей куста. По рукавам следом заскользили лямки походного рюкзака. Флэй опомнился, раскрыв покрасневшие от перепадов давления глаза. Он бормотал:

– Э! Нет. Нет. Нет!

Много дёргался в попытке ухватить рюкзак, но тот сорвался с руки, плюхнулся вниз и раскрылся. Из него с глухим стуком выкатился котелок. Противовес тем временем протянул его ещё немного вверх, раскачивая, будто маятник.

Давящая боль пронизывала голову: к ней прилила кровь. В ушах стоял звон после удара, и казалось, будто сердце стучит аж внутри черепа, давя на барабанные перепонки.

К гадалке не ходи, рано или поздно он умрёт от сердечной или лёгочной недостаточности в таком положении. Дышать было трудно. И сердце стучало, качая кровь медленнее обычного. Казалось, будто Альдред пересидел в термах.

У него в запасе от нескольких часов до суток, прежде чем испустит последний вздох. За это время не только он умрёт, но и утянет за собой ликвидатора-охотника. Пытаясь восстановить дыхание, чтобы ум стал яснее, а боль умалилась, Флэй думал.

Очевидно, подъёмная петля предназначалась для крупного зверя, раз уж противовесом служит увесистое бревно. Поставили его язычники – это без вариантов. Судя по всему, хотели поймать чёрного кабана… или инквизитора, примерно схожего по весу. Вот Альдред и попался. На свою беду.

Неизвестно, сколько пройдёт времени, прежде чем солдаты Деспотата придут проведать оставленную ловушку. Они точно обрадуются пойманной добыче. Дожидаться этого момента Альдред не собирался.

В сапоге, перетянутом верёвкой, покоился мизерикорд. Будь стилет во втором, он бы просто подогнул ногу и всеми правдами и неправдами попытался достать.

Ему оставалось надеяться, что он сумеет дотянуться до рукоятки фальшиона. С его помощью Альдред сумеет подрезать верёвки, подготовиться к падению и рухнуть вниз более-менее безопасно. Главное – поднапрячься.

Так бы Флэй и сделал, если бы кожаная куртка оказалась более податлива. Он продолжал пытаться подтянуть торс к тазу, не унывал. Одежда заскрипела. Даже рукав мешал дотянуться и обхватить рукоять оружья. Альдред замешкался, сорвался и опустился вниз, тяжело дыша.

Хуже всего, немалое противодействие оказывала портупея, протянутая чуть ли не до живота. Она неумолимо ограничивала подвижность персекутора. Сбрасывать с себя обмундирование в джунглях Альдред считал неразумным. Только он попался в петлю, его со всех сторон облепили москиты. Особо наглые лезли к лицу.

«Да чтоб тебя!» – бранился про себя Флэй.

Судьба не оставляла ему никакого выбора. В конце концов, и куртку, и перевязь он мог надеть уже потом, когда упадёт вниз. Ещё бы не перебить позвонки при падении. Одно неверное движение – и инквизитор встанет в очередь на Суд Противоположностей.

Ладонь опустилась на ремни портупеи. Скрепя сердце Альдред отстегнул её. Перевязь вместе с полуторным мечом рухнула в высокую траву. Флэю стало немного легче. Пальцы прошлись по пуговицам куртки. Ему пришлось чуть раскачаться, чтобы вылезти из неё, но та в итоге упала следом.

В голове кровь при этом плескалась, будто вино на дне бутылки. Альдред немного передохнул, прежде чем попытаться снова. Наконец он согнулся пополам без прежних неудобств и вцепился крепко-накрепко в рукоять своего тесака. Разгибаясь, вытянул фальшион из ножен.

Подобной тяжести Флэй не испытывал давно и позволил себе улыбнуться. Несмотря на превратности судьбы, он боролся, и был рад, что не сдаётся. Теперь ему следовало подумать над тем, как не поломать себе шею при падении.

Инквизитор согнулся в три погибели, поудобнее перехватывая клинок. Одной рукой он уцепился за верёвку чуть выше петли, а между тем стал срезать её. Попалась тугая, плотно сплетённая. Альдред не торопился, методично разрезая волокна. Одновременно с тем он готовился к рискованному трюку.