– Совершенно верно.

– Таким образом, наш клиент не отличается тучностью и не носит под сердцем ребенка, – заключил детектив.

– Точно, – отозвался Дейвис. – Кстати сказать, мы имеем дело именно с мужчиной. Об этом красноречиво свидетельствует буквально все: и обувь, и ее размер, и угол постановки ступни.

– Ясно, понятно, – ответил Мейер.

Пока сказанное Дейвисом не показалось ему особенно ценным и важным. Следствие изначально исходило из того, что вор-домушник – мужчина, а не женщина. Более того, Карелла в своем рапорте упомянул о размере отпечатка ботинка в раковине – он явно принадлежал мужчине, если, конечно, не предположить, что в районе теперь орудует спортсменка из советской сборной по тяжелой атлетике. Мейер зевнул.

– Впрочем, все эти сведения не обладают особой ценностью и важностью, – продолжил Дейвис, – если их рассматривать в отрыве от остальных данных.

– Каких данных? – насторожился Мейер.

– Ну, ты же знаешь, окно в спальне было выбито, и следователи из убойного отдела, которые приехали на вызов…

– Моноган и Монро?

– Они самые, – подтвердил Дейвис. – Так вот, они говорили, что преступник мог выпрыгнуть из окна и уйти переулком. Вот я и подумал, что никому не повредит, если я спущусь и погляжу, что там делается, – вдруг мне удастся сфотографировать что-нибудь стоящее.

– Ну и как? Тебе это удалось? – осведомился детектив.

– Ага. Я сфотографировал то место, куда он приземлился, кстати сказать, на обе ноги. И еще зафиксировал на пленку следы с осевой линией. Преступник направился к двери подвала, за которой и скрылся. Впрочем, это как раз не самое важное.

– А что самое важное? – терпеливо спросил Мейер.

– Наш клиент получил травму. Причем серьезную, – торжествующе произнес эксперт.

– Откуда ты знаешь?

– Характер следов совсем другой. Кардинально отличается от того, что на кухне. Причем сами следы те же самые, нет никаких сомнений, что их оставил один и тот же человек. Однако осевая линия недвусмысленно свидетельствует о том, что человек сильно припадал на левую ногу и приволакивал правую. Четких отпечатков правой ноги вообще нет – есть царапины, которые остаются, когда волокут ногу, не перенося на нее вес. Не знаю, кто там у вас занимается этим делом, но пусть он поставит в известность врачей. У преступника сломана нога! И если я ошибаюсь, то готов съесть все свои фотокарточки.

В фойе ждала девушка в зеленом пальто. Она стояла, прислонившись к стене, глубоко засунув руки в карманы. Когда дверь подвала открылась и оттуда появились Карелла с Клингом, за которыми следовал пунцовый патрульный, раскрасневшийся чуть больше обычного, девушка повернулась к ним и произнесла:

– Простите, вы детективы?

Стражи закона, направившиеся было к ведущей на улицу двери, остановились.

– Вы что-то хотели? – спросил Карелла.

– Вы это… простите, – промолвил патрульный, – меня сюда перевели совсем недавно, так что я, короче, не всех еще тут знаю…

– Все нормально, – ответил Клинг.

– Управдом сказал мне, что вы все еще здесь, – проговорила девушка.

– Точно нормально? Без обид? – Патрульный переминался с ноги на ногу.

– Да-да, – нетерпеливо ответил Клинг и показал ему в сторону двери в знак того, что тот может идти.

– Это ведь вы расследуете убийство миссис Флетчер? – достаточно тихо спросила девушка. Высокая и темноволосая, она переводила взгляд больших карих глаз с одного детектива на другого, будто бы гадая, кто отзовется первым.

– Скажите, мисс, мы вам можем чем-нибудь помочь? – обратился к ней Карелла.

– Понимаете, вчера поздно вечером я видела в подвале человека, – промолвила девушка, – одежда на нем была вся в крови.