и Art Magazine, и я читал ему вслух статьи, например про философию Дюшана. Он как-то заставил меня выучить ее наизусть и пересказать своим студентам в Питерборо. Чем изрядно их повеселил. В дороге он хвалил меня, говорил, что я великолепно читаю. Такая похвала побуждала читать больше.

В тот день в Нью-Йорке он, как обычно, меня удивил. Мы отправились в штаб-квартиру Marvel Comics. Поднялись на лифте на самый верх. Прошли в приемную. На стене висели огромные плакаты с моими кумирами – Халком, Человеком-пауком, Фантастической четверкой. Секретарь была очень любезна. Устроила нам экскурсию по помещениям, познакомила с художниками и писателями. Никогда не забуду, как они к нам отнеслись. Даже подарили всякие сувениры – блокноты, футболки, ручки. Это невероятный подарок отца девятилетнему сыну.

После экскурсии по офису Marvel по дороге в Коннектикут мы заехали в универмаг. Тогда как раз вышел самый первый комикс KISS Marvel. Лежал прямо там, на прилавке, рядом со специальным выпуском журнала Creem. Помню, как держал комикс KISS в одной руке, а шоколадное молоко в другой. На обложке красовался культовый слоган:

Напечатано кровью самих KISS.

Я уставился на надпись. Тогда, в девять лет, я на сто процентов был убежден, что красные чернила и впрямь – кровь участников рок-группы KISS.

Кто еще на такое способен?

Вы удивляетесь, почему эти музыканты оказали такое влияние на целое поколение? А ваша любимая группа могла бы навалять Доктору Думу?

И написать об этом настоящей кровью?

Невероятно круто.

До 1978 года я жил комиксами и музыкой. А потом все резко изменилось... как и у многих других ребят в конце 1970-х и как продолжает меняться по сей день. В том числе и у моих детей.

В 1978 году мама и папа решили развестись.

Невозможно было не заметить. Папы просто не было рядом.

Я не придавал этому большого значения. За пару месяцев до этого развелась тетя Лесли. Тогда это в голове не укладывалось. Я как-то спросил ее в машине:

– Почему? Как такое могло произойти?

– Твой дядя сказал, что я ему больше не нравлюсь, Себастьян. Можешь представить, каково это?

И хотя мне было всего десять, я прочувствовал всю боль тети Лесли.

А вскоре познал собственную.

– А где папа?

Однажды вечером мама сказала нам с сестрой, что у нас будет семейный совет. Впервые произошло нечто такое, из-за чего нам понадобилось созывать семейный совет. Это явно не к добру, подумал я. Ближе к вечеру в доме впервые за несколько недель появился папа. Мы с Хизер очень обрадовались, а вот родителям было явно не по себе. Мы сели ужинать, как делали много раз. Еще совсем недавно.

В столовой повисла неловкая тишина. На протяжении многих лет, что мы жили в Каване, папа обычно врывался в комнату, перепачканный краской и скипидаром, и плюхался за обеденный стол. Его резкий запах всегда будет напоминать мне об отце. Его буквально распирало, пока он с энтузиазмом обсуждал работу в галерее. Картины, которые нужно нарисовать. Места, где довелось побывать. Новые знакомства. Выставки художников, которыми он страстно восхищался. Однажды я взмолился.

– Па-ап! Пожалуйста, давай поговорим о чем угодно, кроме искусства!!

Родители так смеялись.

Однако в тот вечер я бы все отдал, чтобы услышать папины разглагольствования об искусстве.

И увидеть, как мама смеется.

– Дети, мы должны вам кое-что сказать.

– Что, мам?

Ее слова прогремели, словно ядерный взрыв.

– Мы с вашим отцом решили развестись.

Далее произошло нечто неожиданное и странное. Ранний признак моего поведения в последующие годы, временами абсолютно обескураживающего.