– Скорую, вызывай! Быстрее! – заорал, как когда – то Илья Петрович, мужчина, который обозвал его сморчком. Он бросил резко заниматься колесом и очень быстро ногой, отодвинул какие – то инструменты, которые они успели принести с мужчиной, которому стало плохо. Еще быстрее снял с себя футболку, скомкал ее и подложил тому же под голову, чтобы тот не бился головой об асфальт.

«Сэ, Бэ и Нэ!» – успел подумать так же быстро Илья Петрович. И неожиданно для себя закричал:

– Почему я? Вы меня обкрадываете, а я за это еще и скорую вызвать должен?

– Телефон у тебя! Вызывай, скотина, быстрее! После с твоей колхозной тачкой разберемся!

Видимо слово «скотина» подействовало мгновенно так, потому что Илья Петрович даже не успел почувствовать социально унизительное положение того, что он в хлеву. И стал судорожно на своем мобильнике набирать ноль три, потом треснул себя по лбу и стал заново набирать сто три. Вот незадача! Он реально забыл, что надо единичку впереди ноля ставить, если с мобильного вызываешь. Илье Петровичу ответили, и он очень виртуозно сообщил диспетчеру скорой помощи о том, что человеку плохо без лишних отвлечений на несущественные моменты, ну такие как, что мужик этот вор в действии и приступ его подрубил прямо, когда тот реально воровал у него, например. И выглядело это так: «Примите вызов! У незнакомого молодого мужчины в моем дворе две минуты назад и по настоящее время случился приступ. На вид мужчине лет тридцать. Его тело трясет, сильные судороги, он вне сознания, лежит на асфальте. Около него мужчина, который его знает и оказывает ему первую медицинскую помощь. Я звоню Вам по его просьбе. Адрес: улица Садовая, дом пятнадцать, подъезд первый. Скорее!»

А в это время, пока Илья Петрович звонил и вызывал бригаду скорой помощи, спасатель – друг этого мужчины также ни на что, не отвлекаясь, продолжал оказывать первую помощь. Он аккуратно развернул страдающего недугом на бок и сел рядом, слегка поглаживая его по плечу, не пытаясь удерживать как – то. Приступ был сильным, или может не таким сильным, как страшным в какой – то степени. Молодой мужчина извивался словно змея, туда – сюда, его тело ходило ходуном и билось, билось в мелких судорогах. Илья Петрович молча, подошел и сел рядом с ними со стороны больного. И в это момент ему тоже стало плохо, плохо на душе, то состояние «когда кошки скребут». Скорая уже была в пути. Илья Петрович повернулся к здоровому мужчине и как – то обреченно спросил:

– Почему скотина? Сам бы как себя повел, а? Врезать бы тебе, да и ему за колесо моей тачки колхозной…

И мужчина ему ответил:

– Прости, мужик, трухануло меня! У Игоря давно приступов не было. Ремиссия, мать ее, он и расслабился, да и я тоже. Не хотели мы колесо с твоей нормальной тачки снимать и не воры мы. Нормальные рабочие люди, извини, брат. Сейчас Игорьку полегчает, и я все на место поставлю.

Илья Петрович Валеев ощутил внутри себя странное амбивалентное чувство – враждебности и теплоты одновременно. С одной стороны – ему хотелось справедливости, ну, чтобы все по закону, а с другой – он очень захотел помочь этим двоим, особенно Игорьку.

В детстве, когда Илья Петрович был маленьким, младший брат Камиль постоянно попадал в нелепые истории, а вместе с ним и Илюхан. Родители сильно не разбирались, особенно мама, которая была огненных армянских кровей с примесью еще всяких разных. Она начинала заранее до их с братом прихода причитать на весь дом так, как – будто хотела, чтобы все ее слышали. То есть, слышали то, как она правильно воспитывает своих мальчиков и ничего не оставляет без своего родительского внимания. Ко всему прочему мама двух братьев Валеевых очень сильно всегда жестикулировала руками и в моменте тоже была, как – бы не здесь. И трогать ее тоже нельзя было, кстати, и гладить, тем более. Все, что можно было сделать, слыша ее упреждающие воспитательные оры из окна, так это дойти сначала до дома и потом… тихонечко стоять в прихожей, опустив глаза в пол. Вот и сейчас эта амбивалентная тема чувствования раздирала Илью Петровича изнутри потому, как ситуация с мужиками была очень похожа на ту, как с мамой: где и любишь сильно и подраться хочешь. Как минус на плюс, потом наоборот, и эмоциональное равновесие удержать трудно, но надо. Для себя же, чтобы не разорвало в крайности поведения. Поэтому Илья Петрович осознавал, что сейчас важно прислушаться к себе, чтобы увидеть, что перетягивает больше, там минус или плюс, а потом дать эмоцию для того, чтобы отреагировать честно на ситуацию. И он прислушался…