Когда Кузьмин выжал из Юли всё, что она смогла вспомнить, дождь уже закончился. Улица почти опустела. О том, что здесь произошло, напоминали только выбитые стёкла и бурые пятна в некоторых местах, где их не смогла смыть вода. Посреди двора Третьяковки стояла большая палатка, вроде тех, которые ставят на летние площадки пивнушки попроще. Под ней горели фонари и возились люди в белых комбинезонах. Юля, чуть ошалевшая от всего произошедшего, поколебалась немного и двинулась вниз по Лаврушинскому, к набережной. Переулок был перекрыт патрульной машиной. Синие огни беззвучно метались по стенам окрестных домов. Зевак разворачивал пикет бойцов в сферах.

Она прошла сквозь их шеренгу. Постояла немного, глядя на бегущую воду. Небо потеплело. Воздух над Болотным островом потихоньку заполнялся золотистым сиянием, которое бывает перед закатом. В этом сиянии так приятно гулять по набережным, а многие там, за спиной, уже никогда больше его не увидят. Про какую свободу кричал этот псих? Свободу от чего? От здравого смысла? Человечности? Желания жить?

Юле стало грустно. Они все, наверное, хотели жить. Строили планы. А Макс, которого она ищет, не хочет. И даже если она его найдёт, как убедить в том, что жизнь стоит жизни?

Юля достала телефон. В Телеграм запустила чат с пользователем @theonlytruthreaper. По какому-то наитию написала одну фразу:

"Тот, кого я люблю, попал в СВ"

Отправила. Долго не сводила глаз со своего сообщения. Через минуту одна серая галочка сменилась двумя синими. Сообщение прочитали. Но ответа не было. Юля сунула телефон в карман и пошла к метро. По каким-то не очень ясным признакам ей показалось, что статью, взбудоражившую Марка, написала женщина. Что-то в стиле, в построении фраз. Точно сформулировать она не смогла бы. Может, женщина поймёт её боль и поговорит с ней? Осталось дождаться ответа.

Юлин внутренний ребёнок взрослеть не собирался. 30 не малый возраст. У подруг дети, мужья, начинающийся целлюлит. У Юли рукотворное одиночество и… любимый, затерявшийся в Москве самоубийца, который дано о ней забыл. Муть какая. Но по сравнению с ними она чувствовала себя живой, а от них уже слегка потягивало мертвечиной заезженной клячи. Меняться в такую сторону Юля не хотела

За прошедшие дни её стабильная и немного однообразная жизнь получила смачный удар нагайкой и понеслась по кочкам, не разбирая дороги. Кто-то б испугался. Кто-то, но не Юля. На кураже она пролетала поверх событий, не замечая ничего: ни липкие пальцы Димы, ни теракт, ни свихнувшуюся жену Борзова. Всё это слегка царапало кожу, внутрь не проникая. И чем дальше, тем больше зрела уверенность: цель близка, вот-вот хоть один из вариантов. да выстрелит.

Когда чирикнул мобильник, она остановилась и улыбнулась. Это был тот самый момент, когда ты знаешь точно: всё идёт как надо, и мир пляшет под твою дудку. Юля не сомневалась, чьё имя увидит на экране.

theonlytruthreaper

Соболезную.

Юля села на скамейку перед шемякинскими “Пороками”. Задумалась, отбила:

JulyOnYourMind

Не надо. Он ещё жив

На сообщении две голубых галочки, прочитано. Прошла минута, другая.

theonlytruthreaper

Ну радуйся, я-то что?

JulyOnYourMind

Можно я наберу?

Опять пауза и

theonlytruthreaper

нет

Юля задумалась, бросила взгляд на “Невежество”. Осёл глумливо развёл руками:

“А ты чего ждала, мать?”

Она оглянулась по сторонам: парк пуст, только фонари с золотыми кляксами протуберанцев разгоняют фиолетовый сумрак. Между ними мрачное марево, в котором расплываются ветви деревьев. Всё нечёткое, бликующее, мерцающее. Так бывает, когда смотришь сквозь слёзы. Юля моргнула, бросила зло в выпученные ослиные глаза: