Могла ли пресытиться отпадным шопингом? Конечно.

А могла ли пресытиться крепкими объятиями самого любимого мужчины, который имел абсолютный контроль надо мной? Нет. Никогда!

*Не спеша отстранившись от нее, я нежно провел большим пальцем по припухшим от поцелуев губам. Она выглядела такой покладистой, словно вовсе не с ней я когда-то пререкался на веранде небольшого ресторанчика.

Мы оба сильно изменились с тех пор. Так быстро и так необратимо…

Услышав тихий скрип ножки довольно старой мебели, я глумливо усмехнулся:

– Сейчас только три ночи и, кажется, это кресло нас не выдержит.

– Может, проще сказать, что его страшно неудобные перекладины неистово впиваются в твой голый зад? – с усмешкой поддела Карина, однако заметив, как моя ладонь случайно задержалась на уровне ее сердца, вдруг резко притихла, так же нерешительно положив свои пальцы в левую часть моей груди.

Без особого труда распознав безмолвное признание, я резко изменился в лице, качая головой. Черт, мы оба слишком сильно забылись этой ночью, хотя я сам всего пару дней назад поспешил со слишком ответственными словами, дав Карине надежду…

– Я люб…

Едва услышав тихий шепот, тотчас прикрыл ее губы своими пальцами.

– Не нужно говорить того, о чем потом можно пожалеть, – бесцеремонно перебив ее, решительно отозвался я. – В наши дни эти слова произносятся так часто и так громко, что настоящий, глубокий смысл этой фразы давно позабыт и обесценен. И я не хочу, чтобы ты потом жалела о том, что под действием момента приняла за реальность.

Но, видимо, она была не согласна со мной, упорно затрясся головой.

Мы можем не говорить этого вслух, но все же витающей магии не скроешь. Я видела ее в каждом сиянии его глаз. Знала о ней, когда он трепетно прижимался к моему телу. Чувствовала ее с самой первой минуты нашей встречи. Точно так же, как чувствовал и он…

Вновь вернув мужскую ладонь на прежнее место в левой части своей груди, отчетливо ощутила сильные удары его сердца под своими пальцами. Надеясь, что он испытывает то же самое, я с особой нежностью посмотрела в его лицо, передавая свое откровенное признание в виде незамысловатого языка жестов. Нехотя качая головой, Дмитрий с шумом выдохнул:

– Не стоило тебе этого делать.

Но я уже была безнадежно влюблена. Поздно.

– Это уже произошло, – без тени сожаления уверенно проговорила я.

– Я не тот…

– Тот.

– Я не смогу…

– Сможешь.

– Он не примет…

– Ему придется.

– Ты не понимаешь…

– Скорее всего, это ты все еще не можешь понять, но я понимаю абсолютно все. Впервые в жизни все встало на свои места. И я еще никогда не видела мир вокруг себя таким четким и ясным.

На мгновение закрыв глаза, Глебов сокрушенно вздохнул. Он понимал, что спорить со мной – все равно что биться о скалы, потому как если я приняла какое-то решила, то переубедить меня будет далеко не так просто.

*И все же я должен попытаться… Хотя бы ради собственного успокоения души, потому как смотреть в эти горящие слепым обожанием глаза становилось сложнее день изо дня. Набрав полную грудь воздуха, постарался вновь вернуть ее в нашу чертову реальность.

– Карина…

Пошла к черту вся эта реальность. Сейчас есть только она. Все остальное подождет…

Мягко дотронувшись указательным пальцем к его твердым губам, я не дала ему возможности закончить фразу.

Нет. С меня уже достаточно проблем и трудных задач. Только не сейчас. Не в эту ночь. Медленно приблизив к нему свое лицо, лишь тихо прошептала в ответ:

– Ш-ш-ш, не порть нашу сказку!

На секунду задержавшись на моих глазах, Дмитрий приподнял края губ – это его временная капитуляция. Он принял пылкий поцелуй. Не прерывая крепких объятий, подхватил за ягодицы, бережно относя к широкой кровати.