— Ладно.

Я удалился в ванную и огляделся. Вот же замороченная. Будто и не было ее тут. Зато тряпка под раковиной влажная. Она что, все капельки за собой стерла со всех поверхностей? Приведя себя в порядок, я вернулся в кухню:

— Зачем ты делаешь вид, что тебя тут нет? — потребовал сурово, направляясь к кофеварке.

— В смысле?

— Зачем ты в ванной после себя убиралась? Ходишь тут на цыпочках…

— Эм…

Я обернулся, чтобы рассмотреть ответ на ее лице, но и там его не нашлось. Сашка смутилась:

— Я… не знаю, — призналась. — Я ни у кого еще не жила.

— Так начинай. Мне не нужна женщина-невидимка.

— Ты просто чуткий такой, — вдруг выдала она свои умозаключения. — Слышал, что я не сплю и нервничаю, хотя твоя комната в другой части квартиры. Я подумала, что ты ко всему такой щепетильный. У тебя тут везде ну очень чисто…

— Потому что у меня убирают, — вырвалось недовольное. — Знаешь, чего я больше всего не терплю?..

Она испугано заморгала.

— …Когда люди пытаются быть кем-то другим. Вот это реально бесит. Не надо подстраиваться до дискомфорта, Саша. Ты — человек. — Я невольно улыбнулся, глядя, как она нахохлилась. — Я тоже ни с кем не жил, но что-то мне подсказывает, не с тряпок надо начинать. Мне нужны твои следы здесь. Я хочу, чтобы они оставались.

Она шумно сглотнула и облизала губы, и это неожиданно ударило по выдержке кувалдой. Саша тонула в моем халате и напоминала искусную соблазнительницу, разыгрывающую невинность так мастерски, что не отличить от оригинала. А сама манила содрать с нее все, усадить на стол и забыть все планы на этот день. Я шумно втянул воздух и поспешил засунуть руки в карманы штанов:

— Ешь, а мне надо позвонить.

И сбежал из кухни, пряча свои слишком очевидные реакции.

Звонить мне было пока некому, но, вернувшись в комнату, я наткнулся взглядом на пакет от Хлыстова. Похоть немного сбавила свою концентрацию в крови, и я полез в пакет. Взгляду предстала последняя модель прослушивающего устройства. Я помнил его презентацию у нас в офисе. Передатчик напоминал каплю и цеплялся к коже легким надавливанием. Настройка устройства окончательно вернула меня в реальность, и к Саше я вернулся уже одетый и спокойный. Она как раз мыла чашку. Но стоило мне взяться за свой кофе, улизнула с тихим «Я быстро соберусь».

Настроение уже начало портиться, но Саша появилась в кухне, и я с удивлением отметил, что к образу прежней — уставшей и одинокой — докторки она возвращаться не хочет. Ей понравилось быть привлекательной. И она вернулась к себе новой, использовав что-то едва заметное, но будто снова подсветившее ее изнутри.

— Едем?

Я отлип от столешницы и отвел взгляд:

— Да. Только подойди ближе… У тебя что-то за ухом…

***

Я даже не заметила, как мы доехали до больницы. Все утро, и особенно ту его часть, которая прошла с Русланом, я будто пребывала в какой-то альтернативной реальности. В которой я больше не доктор Саша Синицына, одинокая и целеустремленная, мечтающая стать хорошим врачом. Руслан обнаруживал у меня совсем другие мечты, о которых я давно забыла. Желание нравиться такому мужчине непреодолимо. И хоть пришлось облачиться в джинсы и футболку, с лицом я сотворила все, чему меня научили, а волосы собрала в высокий хвост. Мягкие и шелковистые, они так и струились по плечам, небрежно выбиваясь из прически. Когда Руслан вдруг притянул к себе и заправил прядь за ухо, у меня вообще ноги едва не подкосились. Только от его касания за ухом я дернулась, как ошпаренная… И теперь чувствовала себя полной дурой.

В общем, все мысли были не о работе. А о Руслане. О моих на него реакциях, о том, что он настолько притягательный, что я чувствую себя глупой малолеткой, и о его страшных сказках, которые полностью меня оправдывали во всем.