Не выдерживаю, обхватываю рукой ее лицо. Так приятно ощущать ее нежную кожу.

Прижимаюсь к ней лбом. Глаза в глаза. И на дне ее глаз столько боли, что самому становится больно.

Родная, если бы я мог, я бы забрал те два года, которые нас разделили.

– Зачем ты вернулся? – с надрывом шепчет, и в глазах закипают слезы.

– Просто смирись, что я никуда не денусь и тебе придется какое-то время находиться со мной, принцесса, – пытаюсь, чтобы голос звучал беззаботно.

Боюсь ее испугать своим напором, но так хочется схватить ее в охапку и утащить в пещеру, чтобы вернуть и снова присвоить.

– Это-то меня и бесит, – Мира нацепляет на лицо презрительную усмешку, а я хмыкаю.

Всегда нравились ее попытки противостоять мне.

– Смирись, – не сдерживаю порыв и быстро прижимаюсь к ее губам.

Мира застывает. Ждет?

– Владислав Леонидович.

Без стука кто-то суется в зал, и я с рыком отстраняюсь от желанного рта.

– Ой, простите.

На пороге мнется та самая Ольга и удивленно хлопает глазами. А мне так и хочется подойти и пощелкать пальцами перед ее глазами, чтобы очнулась.

– Что?! – рявкаю, чтобы наконец перестала пялиться на нас как на инопланетян.

Конечно, я прекрасно понимаю, что она на меня имеет виды. Каждый раз ужом вертится, стоит мне куда-то собраться.

Но мне это никуда не упирается, поэтому пусть видит, что мне она не интересна.

– Самолет готов, – до девчонки, наконец, доходит, кто такая Мира, и она опускает глазки в пол, – можете пройти на посадку.

– Спасибо.

Переплетаю наши с Мирой пальцы. Она привычно дергается, но я только сильнее сжимаю ее руку. Мира сжимает губы, отчего они превращаются в тонкую полоску, а я давлю в себе желание провести по ним пальцами, а лучше языком.

Трясу головой. Как подросток. Но рядом с ней мне сложно держать себя в руках, да и терпеливостью я не отличался никогда. Всегда надо было все и сразу.

Мы подъезжаем к моему джету и я слышу потрясенный выдох Миры.

– Боже, Рогозин, откуда у тебя самолет?

И во мне взрывается желание гордо выпятить грудак вперед и сказать, что я всего добился сам. Только это будет немного неправда.

– Ну если ты желаешь и тебе интересно, я могу рассказать тебе историю появления этого самолета в своей собственности.

Мира закатывает глаза от пафоса, который я сам слышу у себя в голосе. А я не удерживаюсь и притягиваю ее за талию к себе.

Дыхание Миры сбивается, а щеки мило краснеют. Черт, только от одной такой реакции я готов ее постоянно тискать.

– Как сам захочешь. Мне неинтересно.

Придвигаюсь к ее уху и вижу, как тонкая кожа с лихорадочно бьющейся жилкой покрывается мурашками. И меня снова ведет от такой реакции.

Не забыла.

Нихрена она не забыла.

– Ты никогда не умела врать, и знаешь…– намеренно замолкаю, чтобы подогреть ее интерес, – я рад, что за два года ты не преуспела в этом.

Подталкиваю ее вперед, на лестницу. А сам наблюдаю, как стройные ножки, затянутые в капрон, мелькают перед лицом.

– Добрый вечер, Владислав Леонидович, – нас приветствует пилот.

Мы проходим в салон, и ловлю момент, как Мира осматривает небольшое пространство.

– Располагайся. Лететь нам минимум шесть часов, поэтому успеешь выспаться.

Стягиваю с себя свитер и остаюсь в футболке. Сажусь в кресло. Мира неуверенно мнется в проходе. Делаю рывок к ней и утягиваю на диванчик. Хочу, чтобы она рядом со мной находилась. Постоянно.

Достаю ноутбук и погружаюсь на какое-то время в переписку с подрядчиками, инвесторами и всеми такими нужными людьми.

Краем глаза замечаю, как Мира наконец расслабляется и стягивает со ступней убийственные шпильки, от которых только каким-то чудом у меня не сорвало тормоза.