А когда утром открыла глаза, его уже и след простыл. Покрывало было чинно сложено на стуле, где его вчера оставила горничная, а кушетка ничем не обнаруживала то, что на ней всю ночь крепко спал представитель волшебного племени. И что гораздо хуже для репутации, мужчина.

Явившаяся горничная заплела мои волосы в косы и уложила их короной вокруг головы, восхищаясь, какие они гладкие и блестящие. Еще бы, после того, как Иен расчесал их вчера, не сомневаюсь, влив чуть-чуть магии, они до сих пор вились крупными кольцами и слабо пахли липой.

Выбрав утреннее платье в бледно-зеленую полоску, я вышла на палубу —хотелось немного прогуляться и подышать воздухом перед завтраком. Море сегодня было спокойным, и нос корабля бесшумно взрезал зеркальную поверхность, оставляя легкий пенистый след. Впереди, на самом горизонте уже виднелась темная, размытая полоса берега, укрытая вуалью тумана, как лицо невесты – фатой. Убери этот полупрозрачный покров – и станет виден слишком длинный нос и маленькие глазки, точнее, грязные портовые улицы и разваленные рыбацкие лачуги, но сейчас неведомая земля выглядела загадочно и прекрасно.

– Мисс Форксон, – услышала я над ухом и подпрыгнула, хватаясь за сердце. Виконт виновато улыбнулся в своей обычной манере и принялся многословно извиняться за то, что напугал меня.

– Ничего, все в порядке, – отозвалась я и еле слышно шепнула, прикрыв лицо веером: – Иен!

Он должен услышать даже такой тихий шепот – оставаться одной на палубе с возможным подозреваемым было не очень благоразумно, поэтому, надеюсь, альв поторопится и скоро присоединится к нам. Тут я заметила, что одну руку виконт держал за спиной, причем очень неестественно, и похолодела. Да у него там пистолет!

Поймав мой остекленевший взгляд, виконт растянул губы в кривейшей из улыбок. Все краски вдруг покинули его лицо, схлынув разом, как волна отбегает от берега, капля пота скатилась по мучнистой щеке, в глазах мелькнуло отчаяние и решимость – и мне в лицо уперся сжатый в дрожащей руке… букет.

– Возьмите… – проблеял он и тут же затараторил, словно боялся, что я убегу, недослушав: – Я увидел эти цветы и подумал, что они красивые, как вы, только слегка подвяли, мы ведь плывем уже три дня… То есть, цветы подвяли, а вы нет! Потому что вы прекрасны, как они были когда-то, пока не подвяли… Но если поставить их в вазу и добавить в воду уксуса и сахара, они оживут… – виконт чудовищным усилием воли заткнул словесное извержение и бросил на меня умоляющий взгляд. Его лицо из белого уже стало пунцово-красным.

– А… Да, спасибо, – я наконец отмерла и взяла букет. – Спасибо большое, мне они очень нравятся, – продолжила я на автомате и поднесла цветы к лицу, вдыхая запах.

Действительно, подвяли, но слабый аромат все еще ощущался. Руки тряслись от пережитого миг назад ужаса, и я никак не могла связать в своей голове цветы и виконта.

– Дорогая Вайолетт, вот ты где! – донеслось сбоку, и Иен поддержал меня за локоть. – О, виконт, доброе утро! – "заметил" его Иен и перевел взгляд на букет. – Вижу, вы уже поздравили Вайолетт с помолвкой, это так мило с вашей стороны!

– С помолвкой? – растерянно переспросил виконт. Я вдруг вспомнила, что он ушел из салона раньше и не застал то, как я оказалась семиюродной племянницей, годной в жены Иену.

– Можете поздравить нас! Моя дорогая Вайолетт наконец-то согласилась разорвать помолвку, устроенную родителями, и сочетаться узами Гименея с человеком, для которого она значит больше, чем все люди на свете.

Я невольно восхитилась – вот лжец! И при этом совершенно честный. Все родственники и друзья Иена наверняка альвы, и ему абсолютно плевать на людей. На фоне такого безразличия наш контракт действительно делал меня самым значимым для него человеком – хотя бы потому, что альв надеется что-то с него получить.