Не то, чтобы я настроился на провал, но исключать его совсем, тоже тупо.

Ника ещё добавила головников, а главное всё в один день. Знаю, что жёстко с ней обошёлся, но она должна была чётко уяснить, что это никакие нахрен, не игры.

Если у меня не выгорит вечером мутка с заммэровской встречей, то их с Бодрым надо держать от себя подальше. Не прокатит, значит встряну я один. Приходится отгонять от себя, этих двоих самым доступным методом – изображать из себя мразь прожённую.

Захожу в тот самый закрытый зал, где сегодня пройдёт встреча Михеева и Беличенко. Смотрю на те самые портьеры и звоню Бодрому, говорю, чтобы пришёл.

– Ну вот, повесили твои шторки королевские, – лысый стоит у двери.

– Они “Императорские”, – я смотрю на него в упор. – Слушай, меня сюда, – медленно направляюсь в его сторону, Бодрый отшатывается назад, встретившись с моим взглядом. – Если я тебе сказал: “сделай”, значит надо идти и делать, а не пихать мне своё сраное мнение! Ты, вообще, кто такой? Не устраивает, чё-то? Вали, нахрен отсюда! – засовываю руки в карманы, чтобы не всечь ему в запале. – Чё стоишь? Дёргай! – ору на лысого, но он даже не шевелится. – Хотя нет, стой, – делаю вид, что передумал. – Есть одна мысля – давай в борделе запустим мужской стрептиз и сделаем тебя хитом сезона, – усмехаюсь со злостью и сажусь в кресло. Выбешиваю его сознательно, чтобы психанул. Даю Бодрому вескую причину, чтобы послать меня и уйти.

– Гонишь, вообще, что ли? – с подозрением спрашивает и смотрит, как на идиота.

– Я серьёзно. Потрясёшь там своими причиндалами, тёлкам стопудово понравится, – продолжаю я издевательским тоном, окидывая своего близкого оценивающим взглядом. – Заодно пробьёшь, кто там сильно ушлый такой, наркотой сыплет, – после моих слов Бодрый настораживается.

– В смысле? – опять не въезжает к чему я веду.

– Думаю от девчонки толку мало будет, ты если чё и в табло накатить можешь. Ну охранять-то тебя точно не надо, – намекаю на его универсальность.

– Ты чё Нику обратно в “Зажигай” хочешь отправить? – спрашивает с охреневшими глазами. Я уже сколько раз замечал, что у лысого, как только “пироги подгорают”, он сразу соображать чётко начинает.

– Естественно, чё с ней ещё делать, она же стрептизёрша, шлюха значит. Не хочется, конечно, чтобы сильно пострадала, но это, как повезёт, – выдаю с показушным пафосом, на понт беру. Ему не обязательно знать, что идея вернуться в клуб, принадлежит теперь исключительно Нике. Шлюха из неё тоже никакая.

– Я думал у тебя из-за неё шифер срывает, – оправдывается тут же.

– Бодрый, я не понял, ты чё запал, что ли на Нику? – спокойно интересуюсь и пристально вглядываясь в него.

– Ни на кого я не запал! Нахрена тогда откачивал, если опять туда хочешь засунуть, – откусывается он.

– Ты пялился на неё, как отморозок! – я встаю с кресла и подхожу ближе. – Видел же, сука, что шарахается девчонка от тебя! Кайф у тебя, что ли такой? – опять ору на лысого.

– Да, она от всех шарахается, – он внимательно изучает мои эмоции. Гадает, наверное, получит сейчас в дуплет или пронесёт.

– Вечером увезёшь Нику на остановку и будешь охранять её в борделе. Это твой самый последний шанс, выровнять свою дерьмовую положуху! Ещё раз посмотришь на неё не так или чё-нибудь не то скажешь, я тебе сам лично глаза выдавлю и язык вырву нахрен! Всё понял? – Бодрый отступает от меня и упирается спиной в дверь.

– Да, понял, я понял! – убеждает меня торопливо.

– Не попадайся мне сегодня лучше на глаза, – угрожаю я, всё ещё со злостью, хотя вижу по глазам, что он догадался о причине моего наезда. Пусть думает, что моя она теперь, мне так спокойней.