— Теперь твоя очередь фотографировать, — сказал он, когда мы поравнялись, и протянул мне телефон.

Взбежал по лестнице. Я наблюдала за происходящим через экран смартфона, делая снимки. Подошел к трибуне, протянул руку декану и… с грохотом ушел под сцену, увлекая за собой секретаря нашего факультета.

— О боже! — воскликнула я, бросаясь к сцене.

“Ну, не совсем так”, — прокомментировал голос в моей голове.

Давно он не появлялся, а я не забыла о нем, считала проявлением крайне усталости. Теперь он казался вполне реальным.

— Герман! — позвала, подбегая к трибуне и провалу около нее.

— Не подходи к краю, — декан отодвинул меня рукой. — Не хватало, чтобы и ты туда свалилась. Принесите лестницу. Побыстрее. Жанна Игоревна, как вы себя чувствуете?

— Кажется, цела, — ответила женщина. — Прости, Коновалов, — она поднималась, упираясь ладонями парню в грудь.

— Да все нормально, — кряхтел Гера. — Это вы меня простите.

— Инстинкты, Коновалов. С ними трудно бороться, — отозвалась секретарь, выпрямляясь и поправляя платье. — Ну, давай, — она протянула ладонь парню.

— Да я полежу, — скривился он. — Что-то как-то… — он приподнялся на локтях и рухнул обратно.

— Проклятье, — ругнулся декан. — Вызывайте неотложку, — рыкнул на заместителя. — Только травм нам не хватало. Почему люк открылся? — спросил он гневно. — Не дай бог что-то серьезное… Страшно представить, что будет, — вспомнил о моем присутствии и присутствии еще сотен людей. — Уважаемые выпускники и их родители, прервемся минут на сорок. Я прошу вас пока выйти из зала и прогуляться по территории заведения, — объявил громко. — Маслова, тебя это тоже касается.

— Да. Но…

— Никаких “но”, — декан явно терял терпение.

— У меня телефон Германа. Думаю, нужно позвонить его родителям, — я протянула смартфон.

— Это правильно. Хоть вы и совершеннолетние, но без родителей сейчас никак, — он сморщился, точно представляя неприятный разговор. — А теперь иди. Иди-иди, Маслова. Коновалов, ты там как? — присел на корточки.

— Да нормально. Только в спину как что-то воткнули…

— Спускаемся, — голос заместителя декана не дал мне дослушать. — Спускаемся со сцены, не глазеем, — он размахивал руками круговыми движениями и подгонял засмотревшихся к ступеням. — Не мешаем. Несут лестницу. Освобождаем проход. Не стоим, — повторил для меня.

— Да, извините, — я повернулась лицом к залу, сделала шаг. — А вы нам скажете, что с Германом, когда его осмотрят? — поинтересовалась, бросив взгляд себе за спину.

— Обязательно, — пообещал замдекана.

— Спасибо, — ответила я, утыкаясь во что-то теплое и твердое.

В кого-то…

— Аккуратнее нужно быть, Анечка.

Мужчина в шляпе стоял прямо передо мной.

— Сеар? — выдохнула я ошеломленно.

— Я рад, что ты запомнила мое имя.

Он курил, как и в нашу первую встречу. Лениво придерживал уголком губ сигарету.

— Но!.. — я осмотрелась. Никому не было до нас дела. Даже двое рабочих с лестницей не сказали ни слова, когда им пришлось ее закидывать на сцену. — Здесь не курят, — прошептала я.

— Мне кажется, я никому не мешаю. Все заняты своими делами.

И мы действительно были словно под невидимым куполом или сами стали прозрачными.

— Извините, — прошептала я, отнимая ладони от мужской груди, в которую я упиралась все это время. — Можно пройти? — поинтересовалась как можно вежливее, чувствуя, что близость Сеара доведет меня не только до тахикардии, но и до обморока.

— Конечно, — он переместился чуть в сторону, позволяя спуститься в зал.

— Какие планы на вторую половину дня? — мужской голос звучал за моей спиной.

— Что? — переспросила я, останавливаясь.