Лицо, некогда сияющее юностью и радостью, теперь выглядело более строгим и худым. На щеках не осталось того румянца, который делал ее такой живой – вместо этого появилась резкость, которая добавляла ей некой жесткости. Каждый контур ее лица, каждая линия казались словно выточенными из мрамора, придавая ей вид статуи. Я не мог отвести взгляд – время оставило свою печать на ее облике, и это было слишком болезненно.

Ее фигура, когда-то полная жизни и энергии, теперь выглядела стройной. Она словно стала другой, выточенной из мрамора. Но при этом, в ее присущей грации и легкости все еще притаилась какая-то недосказанность, тайна, скрытая под холодной оболочкой.

Она выглядит восхитительно.

Но, ее волосы… Раньше они были густыми, темными прядями русых волос, мягко падающими на плечи, придавая ей облик, который я так хорошо знал. Теперь же, они полностью перекрашены в пепельный блонд. Этот резкий переход не просто изменил ее внешность, он будто кричал о внутренних переменах. Было ощущение, что она пыталась переписать свою историю, стирая все следы прошлого.

Или, перестать быть похожей на Мию.

Каждая светлая прядь, словно новая страница в книге, которую она стремилась начать с чистого листа. Это изменение бросалось в глаза, будто она пыталась изменить себя до неузнаваемости. Но как бы она ни старалась, я все равно видел ту самую девушку, которая когда-то была для меня всем.

Сердце сжалось от боли, а тело уже жаждало оказаться рядом с ней. Все, что я хотел – услышать ее сладкий и опьяняющий голос. Этот голос, который когда-то был для меня источником радости и утешения, теперь казался недосягаемым. Я чувствовал, как каждая клетка моего тела стремится к ней, как будто она была магнитом, притягивающим меня с неимоверной силой.

Но я не могу. Не смею вот так врываться в ее мир.

Ее пухлые губы сложены, не выдавая ни единой эмоций. Она прожигает меня и Эшли глазами, и я понимаю, что она стала совершенно другой. Я смотрю на нее, пытаясь впитать новый образ в себя, чтобы запомнить его навсегда.

Но, Эмили, как гроза, несомненно, готовая изменить ход событий, вышла из лифта, пока ее каблуки стучали по мраморной плитке. Она была воплощением элегантности: брюки сидят идеально, подчеркивая стройные ноги, а блузка обрамляет фигуру, словно художник писал с нее портрет.

Она не смотрит на меня, а лишь задевает плечо, будто случайно. Ее шаги ускоряются в сторону выхода, оставляя меня в полной растерянности. Мое сердце сжалось, и я замер на мгновение, сам не понимая почему. В этот миг я почувствовал, как внутренняя борьба раздирает меня на части – желание быть рядом с ней и страх перед неизбежными переменами.

Но ее удаляющийся силуэт в толпе вдруг заставил меня действовать. Я срываюсь с места, пытаясь ее догнать. Мои шаги становятся все быстрее, и, несмотря на шум вокруг, я слышу только свой пульс, стучащий в ушах. В эту долю секунды я осознал, что не могу позволить ей уйти, не услышав ее голос. Я должен был попытаться снова, преодолеть все преграды и вернуть ту близость, которую мы утратили.

– Эмили! – крикнул я, стараясь перекричать гул толпы. – Подожди!

Она обернулась, но продолжала двигаться к выходу. Я догнал ее всего в нескольких метрах от дверей, схватив за запястье. Ее кожа была холодной на ощупь, но в этом касании я почувствовал тонкую нить прежней нежности. Мы оба замерли, как будто время вдруг остановилось.

– Давай поговорим. – произнес я мягко, но настойчиво, не отпуская ее руки. – Прошу.

Ее глаза мелькнули, в них было что-то неразгаданное, неуловимое. Она не пыталась вырваться, но и не смотрела на меня так, как раньше. Лишь отрицательно качнула головой, не давая мне шанс.