Говорила она искренне, с каким-то болезненным надрывом в голосе. Оле стало ее жаль. Да и извинения в данной ситуации были не к месту. За подобное не извиняются, к тому же, Оля сама сделала свой выбор, когда предпочла не проходить мимо.

— Нельзя проходить мимо тех, кому плохо, — ответила Романовская, посмотрев на девушку, — завтра плохо может стать мне, и кто-нибудь обязательно остановится, — она широко улыбнулась.

Несмотря на все жизненные неприятности, выпавшие на скромную долю Романовской, свою человечность, данную ей от природы, Оля не потеряла. Костя был прав, когда говорил, что она чересчур добренькая, но такой уж она родилась, такой, вероятно, и помрет. Впрочем, собственная чрезмерная доброта Олю не беспокоила, она твердо верила в свою жизненную позицию и не собиралась ее менять лишь потому, что люди вокруг часто не оправдывают ожиданий.

Такси подъехало спустя несколько минут, уже в сидя в салоне, Лиса вновь заговорила:

— Не думаю, что это хорошая идея, — в ее голосе слышались звонкие нотки сомнения.

— А, по-моему, отличная, — пожав плечами, Оля вновь распылалась в доброжелательной улыбке.

Романовская верила в то, что улыбка является мощным оружием. Лиса только взглянула на Олю неуверенно и с интересом прищурилась. Должно быть, своей чрезмерной доброжелательностью Оля вызвала у девушки подозрение. Наверное, со стороны Романовская казалась слегка чокнутой, не от мира сего.

— Мною сейчас только посетителей отпугивать, — печально заключила Лиса и, опустив глаза, тяжело вздохнула.

— Глупости, — отмахнулась Оля, глядя на новую знакомую.

Романовская не лукавила, подумаешь, чуть растрепанные волосы и припухшие глаза. Немного макияжа и расческа решат проблему в два счета, а в небольшой сумочке Оли почти всегда имелось все самое необходимое.

Дальше они ехали в полной тишине, однако, когда машина остановилась, достигнув нужного адреса, Лиса вдруг изменилась в лице, а спустя мгновение забилась в безудержном хохоте. Казалось, у девушки случилась истерика, иначе Оля никак не могла объяснить подобное поведение. Еще минуту назад Лиса была вполне спокойна и уравновешена, теперь же она, не прекращая, заливалась хохотом.

Расплатившись с водителем, и настороженно взглянув на девушку, Оля поспешила выйти из машины, благо, Лиса последовала за ней, однако биться в истерике не прекратила. Оказавшись на улице, она схватилась за живот и, склонившись над землей, продолжила хохотать.

— Эй, Вась, ты чего? — обеспокоенно поглядывая на девушку, проговорила Оля.

Василиса никак не отреагировала.

— Да что ж такое, — в голосе Романовской отчетливо послышалось беспокойство. Оля уже было подумала о том, не дать ли девушке пощечину, чтобы остановить эту, откровенно говоря, бесконтрольную истерику, когда девушка, икая, наконец, заговорила.

— Ничего, Оль, — выпрямившись, Лиса сделала глубокий вдох и задержала дыхание. Кажется, она даже стиснула зубы, по крайней мере до слуха Оли донесся отчетливый скрип. — Спасибо тебе, я, пожалуй, пойду, — немного успокоившись, но все еще делая над собой неимоверные усилия, при этом немало удивив Романовскую, Лиса вдруг развернулась и собралась уже пойти в противоположную от находящегося в нескольких шагах клуба сторону, но в последний момент Оля схватила девушку за руку с громким возгласом «Стой!»

— Объясни, что происходит, — твердо попросила Оля.

В конце концов подобное поведение девушки было как минимум странным.

— Это тот самый клуб, из которого меня уволили, — истерично хохотнув, выдала Лиса, — стоило догадаться.

Оля на секунду замерла, обрабатывая полученную от девушки информацию. Лишь спустя несколько мгновений, детали пазла сложились в голове Романовской.