Ей показалось, что его глаза потемнели, прищурился, ноздри раздуваются, кажется от воспоминаний. Смиренно опустила глазки и стала теребить ремешок сумки. Оставив вопрос без ответа. Его грозный голос с хрипотцой заставил ее замереть:

– Не делай так! Заводишь еще больше!

Ой! Кажется, он ее хочет. А самое интересное, что ей это нравиться, заводить его. Она искоса глянула на него, надула губки. Не специально, так само получилось. Это была ее защитная реакция, вроде как мне стыдно, но не обижайтесь на меня, я не нарочно.

– Ты стоишь мне глазки? – удивился он, улыбаясь одними глазами, нахмурил брови, но это не придало суровый вид, наоборот.

– Нет. Мне просто стыдно, – соврала, она строила, конечно, как пить дать.

Его внешность была довольно привлекательной, а еще этот завораживающий голос. Он всем и голосом, и манерами, и движениями привлекал к себе внимание, не хотелось отводить от него глаз. Как магия, какая та! Гипнотизировал, обволакивал, притягивал. И она поддалась. Смотрит на него, не отводя глаз очень долго, и волнение внутри все больше нарастает. Как далеко это зайдет? Он какой-то необычный.

– Не похоже… – тянет он, еще больше гипнотизируя.

В этот момент в двери постучали негромко. И этот невидимый накал, тут же испарился. Им обоим было жаль, что их прервали. Он уже был уверен, что сейчас пару фраз еще, и он ее поцелует. Она смотрела на его губы, а это первый признак. Он нехотя поднялся и пошел к двери:

– Это чай принесли, – со вздохом сказал он.

Открыл двери, молча, взял поднос из рук девушки и тут же поставил его на тумбочку рядом с кроватью, он даже не поздоровался с ней. Алина сидела так, что ее не было видно, чему она была весьма рада. Игорь достал купюру из заднего кармана джинс, поблагодарил девушку и поспешил закрыть двери, несмотря на то, что она еще что-то там говорила. И в этот самый момент, Алина вспоминает себя на этой кровати, в одном нижнем белье и как он, вот так же достает купюры и засовывает ей их в трусики. Теперь стало тяжело дышать ей, она закрыла ладонью глаза и почесала озадачено лоб. Срам, то какой! Значит, она тут и ему стриптиз танцевала. Черт! Черт! Три раза черт! Значит, раздевалась сама и никто не принуждал. Надо завязывать пить совсем. Он поглядывал на нее, наливая чай в кружки, решил видимо, что раз трет лоб, то голова болит и заметил:

– Ничего, сейчас выпьешь, и станет легче. Сахара сколько в чай?

– Два, – ответила тихо Алина и безразлично.

Он принес весь поднос на столик у кресла. Шипучая таблетка уже растворилась в стакане с водой, он взял стакан и присев на корточки, протянул ей стакан, заглядывая в глаза сочувственно:

– Выпей, должно помочь. Голова не будет болеть.

Его ноги касались ее ног, и это было ощутимо, даже через ткань. Свою руку он положил на ее колено, но Алина посмотрела так строго на него, что он сразу отодвинулся на небольшое расстояние.

– Извини. Ни как не привыкну, что ты не помнишь меня.

Она послушно взяла стакан и выпила все до капли. Он не меняя позы, вернул стакан на поднос и вдруг, чего она не как не ожидала, очень нежно снял с нее туфли, поглаживал ее ступни ласково нежными руками:

– Тебе бы лучше прилечь минут на десять и расслабиться.

– Нет уж, спасибо, – озадаченная происходящим только и вымолвила она.

– Ты боишься меня?

– С чего бы мне бояться тебя?! – удивилась она, но осторожничала.

– Вот и не спорь со мной! – он подхватил ее на руки, секунда и она уже на кровати лежит, даже ахнуть не успела. А он расправляет на ней платье, чтобы не помялось.

– Красивое платье и тебе хорошо, но мне кажется, это не совсем твой стиль?! – рассуждает он в процессе.