– Твою вторую сережку, – Алина спохватилась, взялась за уши, точно. Одной нет, а она уже и забыла,– Дорогие? – спросил он.

– Нет. Так бижутерия, – отмахнулась.

– Сейчас найдем. Может в кровати?

– Не надо. Оставим горничным на чай, – она сняла с уха серьгу и положила на стол, – Пусть порадуются.

Он удивленно пожал плечами:

– Ладно. Как скажешь. Они не напрокат взяты, как платье?

– Нет, мои. Ты и про платье в курсе!

– Ты мне велела его беречь, как если бы это было произведение искусства самого Да Винчи, взятое на прокат. Я головой за него отвечал! Три раза спас, от тебя же самой!– он тыкнул в нее пальцем, в плечо.

– Неплохо справился. Как новое, – констатировала она, поглаживая юбку.

– Его здесь привели в божеский вид, я распорядился. Мне голова дороже этой тряпки.

– Тебе не нравиться?! – расстроилась она, надув нижнюю губу, – Что значит, ты распорядился? – спохватилась вдруг.

– Тебе очень идет. Просто попросил почистить и привести в порядок. Но зачем напрокат, почему бы не купить и все?

– А ты знаешь, сколько это стоит?! – возмутилась она.

– Хочешь, я подарю его тебе?! Просто так! На память о моих не сбывшихся мечтах.

У Алины челюсть отвисла. Она прищурилась, наклонила голову и спросила:

– А, напомни-ка мне, кем ты работаешь и где?

Он сразу посуровел, отвернулся, засунул руки в карманы:

– Это не важно.

– И все же! Я настаиваю. Ты обо мне вон сколько узнал, а я просто хочу кое-что прояснить для себя. Так кем?

Он не сразу ответил, помолчал немного:

– Контейнерными перевозками. Транспортная компания.

Теперь она следила за его мимикой. И руки в карманы, это первый признак закрытости и лжи. Он врет. Как же жаль, что его не прочитать. И вопрос почему?

– Ой! Что-то мне подсказывает, что ты врешь! – уверенно заявила она.

– Не в моей работе, не в моей жизни, нет ни чего интересного, – отрезал он резко даже.

– Во как! А моя жизнь, так хоть книги пиши! – возмутилась Алина.

Он заулыбался, блеснув белыми зубками, до чего же обворожительная улыбка:

– Мне только обложку дали потрогать, – решил отшутиться и снова крадется к ней тихонько, мягкими шагами хитрец.

– Никто тебе, ничего не давал! Ты сам все взял! – отступила на шаг, не зная как себя вести.

– Ты сама упала мне в руки. Я увлекся содержанием, – он слегка приобнял ее за талию, запустив руку под дубленку, но она тут, же отдернула ее: