Но глубоко внутри надеюсь, что гонщик признается: «Конечно, я узнал тебя». Непозволительно забыть того, кто в курсе главного твоего секрета.

– И что ты от меня хочешь?

Алекс Эдер держится на расстоянии.

Но к черту условности, когда мне грозит страшное.

– Помощи. Я в таком дерьме!

Пересекаюсь взглядом с женщиной, чей телефон заняла. Стараюсь улыбнуться уже человеческой улыбкой. Без боли и страха. Руки сводит, ноги мерзнут и гудят. По вечерам в феврале в Эмиратах не очень-то и жарко.

Вице-чемпион усмехается и делает это с удовольствием. Меня же это злит. Он же просто тянет время!

– Хорошо. Где ты? Вышлю за тобой моего человека.

– Нет! – выкрикиваю.

Не доверяю сейчас никому, кроме Эдера. Ему тоже не следует, но лучше он, чем совсем незнакомый и чужой человек.

– Я у отеля. Метров двести от входа, справа. Мне холодно и страшно.

Скрип двери. Затем тишина. Боюсь, что Алекс снова мог скинуть звонок или связь оборвалась в неудачное время.

– Скоро буду.

И вот теперь короткие противные гудки.

Отдаю телефон женщине и остаюсь одна. Обхватываю себя руками, когда подул ветер, пронимающий до костей. Он не холодный, мороз идет изнутри, поражая все органы и клетки.

Стою и жду того, кто, возможно, опаснее араба в миллионы раз. И я не про физическую расправу, психологическое насилие и прочее.

Алекс Эдер вполне себе классный парень, у которого толпы фанаток. Он – мечта многих. Холост, красив, богат, знаменит и очень-очень успешен. Обычно такие мужчины и разбивают женские сердца.

– Выглядишь ужасно, – оборачиваюсь и застываю.

Руки гонщика в карманах. Золотые часы сверкают на левом запястье, на другом висит темно-серый пиджак, который он всегда берет с собой, но никогда не надевает.

Новый поток ветра доносит до моего носа аромат мужского парфюма. Сладкого, восточного, острого.

– Замерзла?

Киваю.

Алекс накидывает мне свой пиджак, слегка сжав мои предплечья.

– Пойдешь босиком? – переводит взгляд с моих голых ног на высоченные каблуки, уже валяющиеся на дороге.

– Я сильно натерла пятки, – тихо отвечаю. Отчего-то стыдно. Пропасть между нами увеличивается в размерах. На Эдере дорогущие мужские туфли из кожи какого-нибудь редкого крокодила.

– Ты же не думаешь, что я понесу тебя на руках до номера? – легко смеется.

Конечно же, нет. Вместо ответа поднимаю на гонщика свои глаза и попадаю в темно-серую пучину.

Запахиваю чужой пиджак сильнее и, чувствуя каждую песчинку на ступнях, иду забирать брошенные туфли. Надеваю, зажмурившись от неприятных ощущений.

Каждый шаг до отеля дается с трудом. Благо гонщик не подгоняет. Не на трассе.

Идем. Молчим. Думаю, с чего бы начать. Алекс… Наверняка о чем-то своем. О гонках, чемпионстве, кубках.

– Мой номер на минус первом этаже, – говорю, когда мы заходим в лифт.

Эдер снова издает смешок и, проигнорировав мой комментарий, жмет самую верхнюю кнопку.

Люкс. Номер «790», тот, что напротив араба.

Если Алекс передумает мне помогать, ему будет удобно передавать меня из рук в руки. Что ж, оптимизмом я сейчас не блещу конкретно.

– Рассказывай, что случилось? – бросает взгляд на часы. Наверное, Эдер спешит. – Ты же никого не убила? Не украла? Не замешана в делах с наркотиками? Иначе я выгоню тебя. Мне проблемы не нужны.

Вопрос не подразумевает никакого унижения, но именно так я себя и чувствую – униженной.

Я и наркотики? Убийство? Кража? Только однажды на спор стащила одну луковицу с рыночного прилавка, за что получила звонкую оплеуху от продавца. Мне было девять.

– Твой новый спонсор, как его… Омара бин Махфуз. Мерзкий тип.

Рассказываю все, что произошло с момента заказа и до прихода Алекса за мной. Эдер не произносит ни слова, пока говорю. Смотрит сквозь меня.