– Хорошие? Разве так говорят, когда два человека встречаются друг с другом целый год? – недоуменно свел брови отец. – Я на многое закрыл глаза, Карина, в том числе и на его юношеское отношение к вполне серьезным вещам. По мне, он просто избалованный мальчишка, которому еще не один год придется вертеться, как белка в колесе, прежде чем хоть чего-то добиться самому.

– Ты говоришь прямо как наш Миша, – усмехнулась я.

– И он во многом прав, должен заметить. Если бы ты только его больше слушала!

Устав от очередных нападок на Давида, я расправила складки своего бирюзового платья и, словно между делом, убрав разметавшиеся по плечам пряди волос за спину, продемонстрировала глубокое декольте, в котором сверкала золотая нить цепочки.

– И, тем не менее, Давид совсем не так уж плох, как вы оба мне об этом твердите, – твердо ответила отцу. – Кстати, как тебе мой новый гарнитур?

Оценив мое украшение, такой же роскошный браслет на правом запястье и изящные длинные серьги, взгляд отца немного оттаял.

– От Давида? – удивленно приподняв бровь, спросил он.

– Именно! – победно улыбнулась я, впервые за долгое время вновь обратив свой взгляд на белую лилию в своей руке. – Сегодня курьер принес мне этот приятный подарок вместе с цветком. Ты ведь знаешь, как сильно я люблю лилии. Поверь, Давид очень чуткий и заботливый молодой человек, который благодаря старомодной романтике очаровывает твою дочь изо дня в день, – вновь подняв голову, встретилась с глазами отца. – Прошу, дай ему шанс!

Устало вздохнув, он нехотя заставил себя улыбнуться:

– Поверь, я дал ему такой шанс еще год назад.

– Неужели, весь этот год твоя дочь выглядит такой уж несчастной?

Аккуратно наклонившись к нему, я нежно прислонилась головой к отцовскому плечу. Ласково поцеловав меня в лоб, он все же не смог сдержать тяжелого вздоха:

– Иногда мне кажется, что ты даже понятия не имеешь, что такое настоящее счастье, – с легкой тенью грусти очень тихо проговорил отец.

Печально вздохнув, я погрузилась в воспоминания о своем детстве. В те дни, когда я так слепо любила свою мать. В те дни, когда я была безумно счастлива, полностью отдавая всю свою любовь в холодные объятия не ценившей этих детских чувств ледяной души человека. Отгоняя от себя непрошеные картины, я вернулась в реальность, ища в ней новую долю позитива.

– Завтра приедет Ирина, – с легкой радостью в голосе напомнила ему я, – и я больше не стану грустить. Со дня на день мы уедем в Сочи.

– Возможно, мне стоит радоваться, что Михаила сейчас там нет. Иначе, уверен, ты бы умчалась к своему брату уже сегодня же, – послышался над ухом насмешливый голос отца.

Отклонившись от широкого плеча, открыто посмотрела ему в лицо, после чего со всей серьезностью произнесла:

– Ты же знаешь, твое общество я ни на чье другое не променяю.

Обняв меня покрепче, отец уронил взгляд на папку, спрятанную в кармане сиденья.

– Кстати, как ты и просила, я проследил за твоими успехами в ресторанном бизнесе, – он не спеша достал папку. – Должен заметить, ты отлично справилась с «Малибу». Дела этого ресторана с твоим правлением значительно улучшились. Я просмотрел все документы – все просто идеально. Не к чему придраться. Так что могу тобой только гордиться.

– Спасибо, – забрав папку, довольно улыбнулась я. – Я очень ценю такую похвалу. Особенно от тебя.

– Но это еще не все, – мягко продолжил он, вновь посмотрев в документы. – К сожалению, мы не так часто бываем вместе, даже когда живем под крышей одного дома. Так что не обессудь за такую не столь торжественную обстановку, но все же позволь сказать, что в честь завершения твоей учебы в университете, я хочу подарить тебе один особенный подарок.