– Здравствуйте, бабушка, – сев на койке, поздоровался я.

Чуть прищурившись и склонив голову набок, она улыбнувшись ответила, – Здравствуй, внучок.

– Мне Кузьма Кузьмич говорил, что вы захотите на меня посмотреть.

– Да я с самого твоего приезда на тебя смотрю. Интересный ты парень, раньше про таких говорили – молодой да ранний. Лет тебе ещё совсем мало, а испытаний на твою долю уже достаточно выпало. Вижу, что сомнения у тебя были, отказаться от дара своего хотел, жить как все, однако выбор свой всё-таки сделал и теперь уже с него не свернёшь.

– Да, Матрёна Никитична, всё вы верно сказали, и испытания были и сомнения, но увидев, что вокруг происходит, как нечисть всякая, да «упыри» в обличье человеческом, людям нормально жить не даёт, решил я, в меру сил своих, помогать людям.

И вдруг, неожиданно, старушка попросила, – Покажи-ка жёлудь, что ты в дар получил.

Достав из кармана жёлудь, про который, по правде сказать и забыл уже, я протянул его бабушке.

Она взглянула и удивленно проговорила, – Однако! Не поскупился местный хозяин, щедро одарил тебя. Видимо рассмотрел и силу твою и душу чистую. – Распрямившись, и как будто даже став моложе она, смотря мне прямо в глаза, промолвила, – С этого момента нарекаю тебя Александром-Защитником! И все, кто видят истинную сущность человека, так станут к тебе обращаться. А от себя вот что подарить хочу, – и она протянула мне какую-то плетёную верёвочку с небольшим кожаным мешочком. – Жёлудь сюда положишь и носи не снимая. Он силу природную имеет. С ним ты и в огне не сгоришь и в воде не утонешь. В лесу ни один зверь тебя не тронет, а если надо будет – то и поможет. Вижу, что ты уже носил на шее что-то не простое, так думаю, худа не будет, если вместе носить будешь.

Я взял подарок, мне показалось что эта верёвочка сплетена толи из лыка, толи из тонкой соломы.

– Не сомневайся, не порвётся, – улыбаясь сказала старушка.

Я встал и поклонился, – Спасибо вам Матрёна Никитична.

– И тебе спасибо, что дар свой не отринул, и хоть не сразу, но всё же принял на себя эту нелёгкую ношу. Напоследок, от себя ещё добавлю – Защитник это не тот, кто только защищает, если надо, то он и первым удар наносит, чтобы гадость всякая не разрасталась.

– Понял вас, Матрёна Никитична. Сделаю, что могу.

Старушка поднялась. Роста она была совсем небольшого и выглядела, так, что никогда бы не подумал, что она обладает силой. Но сила эта для меня была видна даже без пристального взгляда, вокруг неё, как и вокруг ДУБА, было заметно сияние.

– Ну а теперь отдыхай, Александр Защитник, утро оно всегда вечера мудренее, – и с этими словами она вышла из комнаты.

Я присел на кровать, но тут же поднялся, разделся, лёг и практически сразу уснул.

Снились мне: и ДУБ, и Матрёна Никитична, и Кузьмич, и финиковые пальмы на русском лугу.

Проснувшись утром, я ещё какое-то время лежал, наслаждаясь напоследок, покоем и пением птиц.

Пора, пора мне возвращаться в город. Отдохнул, набрался ума-разума и сил, пора и честь знать. Схожу к Кузьмичу, попрощаюсь и домой.

Быстро позавтракав, я отправился на кордон.

Лесник встретил меня пристальным взглядом, – Так вот значит, как она тебя нарекла – Александром Защитником. Ну что же, всё верно. Да ещё и щедро одарили они тебя с хозяином! Однако! – совсем, как Матрёна Никитична проговорил старик.

– Вот, пришёл проститься, Кузьма Кузьмич. Пора мне в город, дел там полно.

– Ну что же, пойдём чайку попьём, да и отправляйся.

За столом мы сидели практически молча, перебрасываясь время от времени ничего не значащими фразами.

Когда пришло время прощаться, Кузьмич вывел меня во двор и вдруг, неожиданно, обнял. – Ты это, не забывай старика, будет время приезжай. Приглянулся ты мне, Александр. Детей-то у меня не было, а ты словно внук, – похлопав меня по плечу, он закончил, – ну, ступай. Удачи тебе!