В линейный отдел заезжать не стал. Вечером с Собкиным пойдём к Катерине, чего раньше времени людей беспокоить?

Удивительно, но до работы добрался намного раньше времени. Теперь сорок минут надо чем-то заниматься. Так просто сидеть на лавочке это прямо пытка какая-то. Смотаться на речку что ли? Искупаться в утреннем тумане. Или попытаться перехватить Риту по дороге. Объяснить ей, что сегодня не получится вместе с работы уйти. Или предложить вместе сходить к Кате? Чёрт знает что в голову приходит. Собкин меня грохнет и, наверное, будет прав.

Ничего не решил. А раз уж делать нечего – решил заняться великом. А что? Время есть и никто не мешает. С советами никто не лезет под руку, почему бы и нет. Заодно отвлекусь. А велосипед это дело тонкое. Перевернул, поставил кверху колёсами. Обалдеть! Прав был тот товарищ, который не советовал рисовать картины на городской площади – тут же появились советчики. Вот откуда они взялись? Только что же никого не было?! За углом, что ли стояли, ждали? И ведь ещё подходят! Скорее всего, сегодня планёрка будет здесь.

Когда народа много, то – работа идёт веселее. Я в этом убедился. Столько советов, как привести велосипед в порядок, не ожидал услышать. Да и какие там советы? Меня отодвинули в сторону и, сами начали, что-то делать, с моим средством передвижения. Такое ощущение, что тут собрались велослесари или, как там они называются, которые готовят велики к гонкам. Мне натянули цепь как надо. Подкачали колёса. Сиденье – долго мучали, но всё-таки установили его на уровне моего пупка. Короче… помогли, и за это спасибо! Но…. нашёлся товарищ. Я честно, даже, не думал, что такие есть в это время. Пришёл и… всё испортил. Сказал, кажется, всего-лишь одну фразу, а получилось, что чуть ли не общая драка случилась.

– Вечно эти детдомовцы на нашей шее сидят, – раздалось откуда-то из толпы, – теперь, вон, все велосипед помогают настроить.

Блин… Я не знаю как это объяснить и что началось. Это неописуемое. Кого-то ругали, кто-то кого-то держал. Девчонки визжали. Я метнулся на голос. Ребята кругом матерились. Кто-то кричал. И опять, во всём виноват я! Я только попытался дёрнулся вперёд. Как пелена тёмная накрыла. А очнулся в руках, того самого электрика, который вечно пьяный. Рыжиков – вроде. Он держал меня за плечи, тряс и говорил:

– Вилор, ты не смотри что я выпивши. Я этого фраера заставлю, нас, детдомовцев уважать…

Взгляд вбок, а там Рита. И слёзы, у неё по щеке. Руки сжатые в кулаки. Как же меня всё это достало. За что девушка должна страдать?