– Знакомый? Я так понимаю, он не из нашего города? Слушай, Алён, может быть, момент не самый подходящий, но мне бы хотелось узнать…

– Что узнать? – не поняла Алёна, снова принимаясь укладывать вещи в картонную коробку.

– Ну, о том, как ты раньше жила. Где, с кем… Ты ведь не из Кёнига, это видно.

– Паша, – постаралась она сказать как можно мягче, хотя внутри неизвестно откуда поднималась тягучая волна раздражения. И зачем только он лезет не в своё дело? Можно подумать, ему не ужин пообещали – и тот в далёкой перспективе, а что-то более серьёзное. Они всего лишь работали вместе, даже приятелями не были, так чего он тут выспрашивает? Алёна и сама толком не понимала, почему так сердится. Вполне понятный вопрос, и пусть даже отвечать на него ей не хочется, но имеет Павел право спросить? Имеет. Значит, придётся ему как-то объяснить…– Ты прав, момент не тот. И вопрос тоже. Я бы не хотела об этом говорить, – твёрдо заявила Алёна.

Павел растерянно кивнул.

– Что ж… Как скажешь… Ты не обижайся, ладно?

– Забудь.

Алёна хотела ещё что-то добавить, но тут дверь комнаты со скрипом приоткрылась, и в бывшее помещение редакции деловито вбежала Дюшка. Привычно запрыгнув на стол, она принялась с утробным мурлыканьем тереться о руки Алёны. Та погладила кошку по лобастой голове и спросила у Павла:

– А что же с ней делать?

– Не знаю, – замялся тот. – Я бы взял, но… Сама понимаешь, условий никаких. Пусть тут остаётся, может, прикормит кто во дворах…

Алёна вспомнила свою крохотную съёмную квартирку. Навряд ли хозяйка разрешит держать там кошку. Но и бросать её вот так, когда она так к ним ко всем привязалась, тоже было бы неправильно. Просто нечестно.

– Паш, так у тебя вроде мама в городе. Может быть, она возьмёт? Зима же скоро, жалко кошку…

Павлик скривился и отрицательно мотнул головой:

– Да ну, это не вариант. У мамы такая чистота в квартире – ты бы видела! Кошек она не потерпит. Жалко, а что поделаешь – вон их сколько ходит бездомных по улицам.

– Но Дюшка не бездомная! – возразила Алёна. – Мы её прикормили, приласкали – а теперь оставляем.

– Не горячись, она не пропадёт.

– Ну уж нет!

– Вау, – сказал Никитка. – Красивая. Она теперь наша?

Он без опаски подошёл к Алёниной кровати, взял на руки свернувшуюся на подушке Дюшу и прижал к себе. Кошка округлила глаза и пару раз дёрнула хвостом, как будто решая, не пора ли перейти к более активным действиям, но царапаться не стала. Никита осторожно погладил её по широкому лбу.

– Мам, она такая тёплая! Как грелка… Пожалуйста, пусть она навсегда останется.

Алёна улыбнулась, потрепала сына по волосам.

– Останется, если не будет пачкать в квартире. А то нас всех отсюда выгонят, придётся на улице жить.

Никита аккуратно вернул кошку на прежнее место и с ногами забрался на кровать сам. Дюшка опять легла на подушку, но сворачиваться в уютный клубок не спешила – вероятно, на случай, если кому-то опять захочется её потормошить.

– Мам, а почему Митя сегодня не приехал?

– Какой ещё Митя? – упавшим голосом спросила Алёна, заранее зная ответ. Вот оно, начинается. Сама виновата, что не ограничила проникновение Фреймана в их жизнь, а ведь неизвестно ещё, что он на самом деле замышляет. Может ведь и убить, и ограбить, несмотря на все обещания и на то, что с виду он вполне приличный молодой человек. Нет, глупости. Он и тогда, два года назад выглядел прилично. Негодяй.

– Никита, послушай меня, хорошо? Я действительно не хочу, чтобы ты с ним общался. Пожалуйста, я тебя прошу.

– Но мама! – загрустил он.

– Что – мама?

– Разве он плохой? Он же просто замечательный! – горячо заверил её Никитка. – Он вчера интересно рассказывал, машину показал. Скажи, крутая?