— Мою хватку вместе с просветами на погонах сдуло,— гукнул я и обошел старика. — Так что вы за своими тоже смотрите, товарищ полковник. Зверьё лютует нынче.

— Кирилл, ну не мог я послать Орлова. Ты знаешь, кто он? Знаешь, в чьи кабинеты ногой дверь открывает? Я ж блоха для него!

— Вот и живите с этим. Вы – блоха. А я болт клал на его счета и волшебную ногу, что дверь открывает, ясно? Его сына я все равно посажу, так и знайте, а мешать будете, уволюсь. А потом все равно посажу! Ферштэйн? — знал, что перегнул палку. Но ничего не мог поделать. Я звонко цыкнул, отчего полковник аж вздрогнул, а после вышел из кабинета, махнув дежурному на прощание.

Да в гробу я видел это звание. Майор, капитан… Да хоть прапором пусть сделает! Все оранжево. Но вот позорище, которое с молчаливого согласия устроил местный олигаршонок, выручая своего сынка, знатного нарика и насильника, я прощать не намерен.

— Сука!!! — заорал я, как только сел в салон своей машины. — Угандошу…

— Кир, — Генеральчик стукнул костяшками в стекло. — Забей. Не в первый же раз.

— Нас с тобой, как котят, в дерьмо окунули, а теперь смотрят, как вылизываться будем. Раскрытие ему подавай! Хуй! Я ему теперь такую делюгу устрою, к четям план сорву, лишь бы ему черенок поглубже засунули, а то расслабил свой анус старик, — я закурил и поднял взгляд в окно на третьем этаже, в котором маячил красный как рак Гвоздев.

— Он тебя опасается, — Лёха прыгнул на заднее сиденье, чтобы скрыться от пристального взгляда полковника. — Ему ещё поработать охота, а тут ты… Боится, что отправишь ты его, Чибисов, жене парники строить на шести сотках. А не хотца…

— Нормальный же мужик был!

— А он и щас нормальный. Орлов хотел, чтобы тебя уволили.

— Лучше бы уволили, Лёх.

— Это Орлову лучше, — Генеральчик рассмеялся и ободряюще похлопал меня по плечу. — А Гвоздь не дал. И вообще, талант у него, как у Волочковой, на двух стульях в шпагате висеть. Выдыхай, бобёр. Обидно, досадно, да ладно. В деньгах ты не нуждаешься, не прибедняйся, тебя Керезь кормит – будь здоров. Ты ж на работу ходишь как на занятие по йоге, для души и общего развития. А моральную компенсацию ты и сам стреляешь с кого надо.

— Но я любил свою звезду. Она была моя! — рыкнул я, когда Гвоздь сдулся первым, дернув шнур жалюзи. — Большая.

— Новую получишь. Сейчас вот повыёбываешься всласть, а потом снова начнёшь показатели всего отдела улучшать, — Лёха наклонился и уложил свой квадратный подбородок на спинку пассажирского сиденья. — Ты мне про Куру расскажи лучше. Как ты её заманил?

Меня вдруг тряхануло как-то не по-детски от одного упоминания о той знойной красотке с четырехлитровыми бедончиками. Ммммм… Конфета. Сладкая, сочная, а внутри начинка пьяная, пуще ликёра. А глазищи… Огромные, дурманящие, темные, будто в них покоятся похабные тайны вселенной.

— Чибис… Мать твою, — заржал друг. — Ты че, наживку заглотил? Да она ж тебя переварит, как отруби на завтрак, а яйцами твоими закусит. Ой, не лезь под этот каток!

— Бля, я спал, что ли, все это время? — обернулся к откровенно ухахатывающемуся Лёхе. — Откуда ты-то её знаешь?

— Не спал, Кир, не спал, успокойся. Просто ты у нас птица высокого полёта, до беспризорников, бытовых драк и прочего не опускаешься, а мы с пацанами её прекрасно знаем. Женщина-ягодка, конечно, — мне почему-то стало нечем дышать, когда друг мечтательно закатил глаза. Казалось, он готов в любой момент эякулировать от удовольствия. Я поморщился от собственных мыслей и не удержался, шибанув Лёху по ноге.

— Ягодка, но не ваша!

— Друже, что я слышу? — зашептал Генеральчик. — Ой-ой! Товарищ генерал полиции Российской Федерации, у нас тут ЧП! Алло-э… Как слышно? Приём! У Чибисова хер задымился на ягодку!