Набравшись смелости и настроив речь под интонацию роботов, я решил покинуть укрытие, чтобы на деле испытать свой грандиозно-абсурдный план.

– Не-стре-ляй-те, – членораздельно произнес я, высунув правую руку в качестве дружественного приветствия.

В тот же миг несколько выстрелов чуть было не отстрелили мою конечность. На мгновение я даже представил, как буду отныне есть и писать исключительно левой рукой. Стоило мне об этом задуматься, как стрельба прекратилась и воцарилась тишина.

План сработал, роботы клюнули на обман, значит, самое время приступить к его второй части, выйти из-за статуи и показаться им полностью.

– Друзь-я я о-дин из вас! – проговаривал я, неторопливо покидая своё укрытие. – Я ро-бот с пла-не-ты Зем-ля, доб-ро по-жа-ло-вать к нам в гос-ти!

Закончив с доброжелательным монологом, я в полной мере осознал, до чего трудно копировать голос робота.

– Го-во-ри, где рас-по-ла-га-ют-ся ос-таль-ны-е ро-бо-ты с ва-шей пла-не-ты? – монотонно донеслось из ротового отверстия робота-штурмовика, который не переставал держать меня на прицеле.

Я надеялся, что роботы отнесутся дружелюбно к появлению собрата, но эффект сработал прямо противоположный. Стоило мне замешкать с ответом, как по команде пять сотен штампованных машин подняли дула своих бластеров, не забыв при этом синхронно щелкнуть затворами предохранителей.

Видимо их программировали по штампам из боевиков двадцатого века.

Тысяча и одна эмоция отразилась на моем изнеможённом лице, пот струился словно муссонный ливень, а тело трясло так, словно я не читал седьмую главу «Основ безопасности жизнедеятельности», в которой категорически запрещается пробовать на вкус оголенные провода.

– Зачем ты взял меня в плен, противная железка?! – фальшиво переигрывая, закричала Тиффани и, выпрыгнув из укрытия, рухнула передо мной на колени.

Хорошо, что она выбрала науку вместо кинокарьеры.

Если у нормальных девушек семь пятниц на неделе, то у Тиффани было восемь с четвертью. Роботы переключили свое внимание на неё и благодаря нехитрой рокировке я на мгновение выпал из списка подозреваемых.

– Ч-то зде-сь де-ла-ет гу-ма-но-ид? – обратился ко мне все тот же робот, электронный голос которого засел в моей голове, как когда-то король Людовик XIV на троне.

– Э-то мой за-лож-ник! – ответил я. – Мы при-ле-те-ли сю-да и за-хва-ти-ли э-ту пла-не-ту за-дол-го до ва-ше-го при-бы-ти-я! Рань-ше э-то бы-ла пла-не-та гу-ма-но-и-дов! А-ха-ха-ха! – не знаю, зачем в конце нужен был этот смех, скорее результат нервного перенапряжения.

Закончив, я всерьез задумался формулировать следующие ответы как можно лаконичнее.

– Мы не бе-рем плен-ных! – заговорил другой робот.

– Гу-ма-но-ид дол-жен бы-ть у-нич-то-жен! – подхватил первый и повелительно качнул дулом, указывая на то, что именно мне надлежит привести приговор в исполнение.

Импровизация Тиффани продлила мою жизнь, но она явно не задумывалась о последствиях, теперь мы оба могли погибнуть. Смерть казалась неизбежной, поэтому я решил поступить так, как поступают в таких ситуациях истинные герои, а именно высказаться о своих чувствах.

– С первого дня знакомства, – заговорил я, вполголоса глядя в глаза сидящей напротив меня Тиффани, – с того дня как ты, ударив меня тупым тяжелым предметом, вырубила в бункере…

– Тяжёлым, но не тупым, – парировала Тиффани. – Это был учебник по астрономии!

– Хорошо, просто тяжелым предметом. Именно с этого дня я мечтал лишь об одном…

Тиффани внимательно слушала мои слова, одновременно краем глаза поглядывая куда-то в сторону. Я счел этот дефект нервным спазмом, такое случается, когда человек находится на пике психологического срыва.