«Она чокнутая», – с ужасом подумала я, особо впечатленная запретом на утрату самоконтроля, столь витиевато преподнесенную.

– Ну что, прочитали? – спросила нетерпеливо дама. – Подписывать будете?

Я оперлась о холодный мрамор, из которого был сделан фонтан, поднялась и спросила:

– Один вопрос. Этот фонтан – он работает?

Старуха опустила голову к груди и посмотрела на меня поверх очков в позолоченной оправе причудливой формы, которые увеличивали ее глаза, делая похожей на доброго мультяшного персонажа. Очки сползли.

– Дорогая, – строго сказала она, возвращая их на место, – очевидно, вы слишком сильно ударились головой, когда падали. Разумеется, этот фонтан не работает. Надо же такое сказать, – фыркнула она.

Действительно, сморозила глупость. Однако обстоятельства складывались так, что я уже привычно переставала удивляться происходящему.

– Чем подписать? – я была почти готова услышать в ответ зловещий шепот: «кровью», однако, старуха спокойно и, кажется, удовлетворенно достала из очечников, болтавшихся на груди на тонкой золотой цепочке, ручку-паркер.

– Меня зовут Мария Александровна. И, пожалуйста, никаких фамильярностей, – как будто с ней это могло прийти в голову. – Когда вы думаете заселяться?

Если отбросить в сторону мысли не заселяться вовсе, то я планировала переезжать от Лизы через неделю – как-никак от нее до работы добираться гораздо удобнее. Но, вспомнив странное, но такое реальное одновременно происшествие, подумать о котором времени не было совершенно, спросила:

– А сегодня вечером можно?

Мария Александровна пожала плечами, вытащила из небольшой холщовой сумочки, переброшенной через плечо, старый ключ с большой затейливо отлитой шляпкой и протянула его мне. Складывалось впечатление, будто она предвидела каждый мой шаг на минуту вперед. А то и дольше.

– Вечерами меня не беспокоить, не искать и, упаси Боже, звонить.

Интересно, куда я буду звонить, если мобильного телефона старуха мне не дала? Разве что на городской.

Когда я вышла на лестничную площадку, а тяжелая дверь с потрепанной обивкой и торчащими, как неухоженные и давно не мытье волосы, клоками ваты захлопнулась за спиной, из квартиры напротив немедленно высунулась модная седая короткостриженная голова с крупными красными камнями в ушах.

– Новенькая? – ехидно, как мне показалось, спросила голова.

Я не знала, что ответить, и кивнула.

– Ну-ну, – прокомментировала голова и скрылась.

***

Лиза удивилась, что я переезжаю так внезапно и так скоро.

– Слушай, не дури, а? – шныряла она рядом, пока я скидывала, не укладывая, свой скудный багаж в чемодан. – Нам так весело было. Ты меня совсем не напрягала. А старуха эта твоя – сумасшедшая. Будет ночью в коридорах выть и в суп твой писать.

Фу. Я живо представила эту картину. Как Мария Александровна с растрепанными седыми волосами и длинной до пяток ночнушке скачет возле моей двери и завывает, вытянув морщинистую, точно куриную, шею. Вместе со своими неуловимыми кошками. Что ж. Не так это фантастически и выглядело.

– Я попробую все-таки, – решила я. – Присядем на дорожку?

Мы не только присели, но и выпили по чашке чая. Потом еще по чашке. В итоге, до своего нового жилища я добралась только к половине одиннадцатого вечера.

***

Гул бурлящего и днем и ночью Невского стих, едва я завернула во двор. Подъезд тусклыми желтыми бликами освещали старые пыльные лампы высоко под потолком. Воняло жареной рыбой. И чужим скандалом.

Я поднялась на последний этаж. Постучала. Неловко в первый же день открывать дверь собственным ключом. Прислушалась, когда не открыли. В квартире тишина. Ни звука каблуков, ни мяуканья котов.